Ничто и никогда не происходит случайно. «Случайно» - кажется кому-то, в определенных обстоятельствах. Но твоя отдельная «случайность» для иных закономерна, запланирована, обоснована и ожидаема. Сколько усилий может быть вложено, сколько планов построено. И вот сегодняшняя «случайность» вплетается в паутину событий узелком, небольшим, но важным, влияет на события жизни не только твоей, но и множества людей, знакомых и незнакомых.
Квете нравилось, она и сама не ожидала – насколько. И утро это - ясное, осеннее, приятное настолько, что даже привычный бубнеж Польки не раздражал, но лишь смешил. И волосы уложить не поленилась, и овсянку не сожгла. Верно говорят, что настрой правильный – уже половина успеха в любом деле, и уж если она в себе смогла толику оптимизма отыскать, то случится все самым невероятным образом. Интересным. Необычным. Не «добрым» или «хорошим», поскольку не ее это стезя. Счастьем человеческим пусть иные занимаются, разрабатывают планы, изыскивают возможности. Квете – забавно, весело даже, кажется, что история начинается прямо сейчас, и вот она сама способна подтолкнуть… На самом деле – все иначе, история не заканчивалась никогда, длится и длится;  нынешние события незначительны, но последствия их могут оказывать влияние на город очень долго. 
Улыбка не сходит с ее лица, подобную легкость чувствовала она лишь в детстве, кажется, так давно это было – странно, что вообще вспомнила. Так можно и к дорогому дядюшке угодить, да не по собственной воле – народ наш с беспричинной радости относится с огромным подозрением, она сама не поняла бы в иное время, но пока радость от осознания собственной целостности грела, несмотря на знание, что в будущем все станет куда сложнее, и выбор – всегда труден, но отсутствие выбора может быть невыносимым. 
К Березкиным Квета пришла… рано? По ее представлениям – до обеда все было невероятно рано, самое время понежиться в кровати, и работа – тяжкое наказание, к ближайшему стеллажу прислониться бы... Но не сегодня верный будильник (Аполлинарий) был растерян: сама проснулась, сама позавтракала, сама с визитом куда-то отправилась. Куда?!
К Варваре, в этом городе все дороги ведут, кажется, к Варваре. Впрочем, теперь некоторые умудряются сбежать к дядюшке. До или после встречи с Варей – иной вопрос.

У Березкиных всегда особенная атмосфера, чудная: салфеточки вязанные, лоскутные покрывала, ароматы выпечки и сухих трав. И спокойно, и чудно– вот разве так бывает теперь? Совсем ведь молодая девушка живет, а словно в какой-то другой реальности, и контраст чувствуется особенно сильно. Смотришь на юбки ее длинные, косы, косметики отсутствие, травы, рукоделие – и теряешься. Квета терялась точно, особенно в первое время, когда только познакомилась с внучкой подруги. Или родственницы дальней? Леший не знает, кем старшую Березкину считать следовало, а Квета во всех этих чудесах межличностных взаимодействий чувствовала себя неуверенно. Ей-то всегда приходилось границы их принимать, но не устанавливать. То было привычно, спокойно. Самой же заводить сколько-нибудь близкие отношения приходилось столь редко, что сама вероятность этого рассматривалась как нечто удивительное…
И вот, не обозначив для себя толком границу даже в общении с бабушкой, Ясницкая вынуждена была познакомиться с внучкой. Нет, она не противилась, не сожалела, но Варвара удивляла несказанно. Стиль общения ее можно было охарактеризовать как «панибратское дружелюбие», не иначе. Но, судя по всему, мало кого это смущало, а уж ее, Кветы, мнение… Его ведь высказать требовалось бы, для обсуждения и обмена мнениями, но вероятность этого бесконечно мала. Хорошая ведь девушка, добрая, ведьма будет сильная – чего ещё желать, куда с воспитательными инициативами влезать, когда глядишься той самой девице ровесницей?
И вздох тяжелый – тих, сдерживаться она привыкла куда как лучше, чем выражать эмоции прямо и бескомпромиссно. Бескомпромиссность почти вся отошла старшей сестрице, тут и гадать не приходится, минуты общения хватит, чтобы все понять.
Квета накручивает на пальчик локон, молчит, смотрит. Думает, что картинка выходит дивная, жаль, в живописи не продвинулась она дольше шаржей забавных и простеньких акварельных пейзажей. Русская красавица в свете утреннего солнца, мельчайшие пылинки в воздухе. Домовой вот ещё прячется за веником – не слишком умело, это он зря расслабился. Веник подпрыгивает и подпихивает удивленного Кузьку, пританцовывает.  Откуда бы бедному домовенку знать, что возжелала недавно Светочка послушать именно про Мойдодыра?  Что любящая тетушка ее не просто прочитала, но и запомнила, прониклась…
- Здравствуй, Варвара. Разве же нужна нам особая причина? На диване любимом посидим, поговорим. У тебя же, позволь мне угадать заранее, что-то не ладится?

- Так и дальние не всегда разрешения просят, Варюшка… Но мы о них сейчас не будем, правда ведь?
Все ещё безмятежно улыбалась Квета, но уже начинала задумываться про себя, а стоит ли обойтись вариантом самым простым, без загадочного «подвыподверта» и совсем уж негуманных потерь. Нет, она по семейным меркам – молодая, бесспорно, Олежка разве что… Но братец – он дело особое, его можно сейчас и не считать. Но то по семейным! И это Варюшкино панибратство уже неприлично граничит с беспардонностью. Вот поди, запрети древним в гости приходить, пусть даже из древних тут пока лишь она, не слишком опытная, не слишком и «древняя».  А ведь Варвара ее знает с  тех пор, когда сама лишь только перестала пешком под стол ходить – и вот, пожалуйста.  Уважение – заслуживают, но хоть вежливость обыкновенная быть должна?
Но Квета где-то даже добрая, девчонку ей жаль – сама во все неприятности влезает, притягивает, разве то ее когда-то останавливало? И что она в этот раз может понять? Странно это, дико. Что-то ее дивное семейство действительно делало неправильно, раз город позабыл порядок исконный, поддержал ведьмаков. Смешно ведь, если подумать. Не было бы древних – и  города самого не было. И вот же парадокс – лешему да водяному понесет Варюшка дары, а с ней разговаривает как с равной. И  ладно бы только с ней, она и к старшим родственникам Кветы особого уважения не испытывает.
Впрочем, с некоторыми действительно все куда как сложнее, и папенька драгоценный отведав смузи, ноженьками в лоферах алых несется на поиски популярного контента. Воевода наш батюшка, вы уж поверьте, страшно боевой.
Про себя она забывает на удивление легко. И про жилье простое до неприличия, и про библиотеку, и про желание быть к народу ближе. Хотела? Получай, ближе просто некуда.
Смотрит на шкатулку резную, красивую… И решает, что не так уж и скверно ей ещё в этом гостеприимном доме постоять. Хорошая ведь вещь, надежная. Безотказная.
- Все-то ты жалуешься, словно старуха древняя. Заморозили разок, так без последствий ведь пока? Тому и радуйся. Счастье – оно ведь в мелочах… А диван хороший, надежный, уникальный образец  объединения писательской безудержной фантазии и сил магических.
Конфеты Квета не жаловала. Ведьмам всегда проще за фигурой уследить, но сладким она никогда не злоупотребляла. ее ещё гувернантка учила… А уж кофе у Варвары и вовсе опасно пить, мало ли что она в напиток подсыпать способна.
- А раз все ладится – и вовсе ворчать и бухтеть неприлично. Ты же девушка молодая, нужно жизнь любить, каждому дню радоваться. Никто ведь заранее не знает, сколько той жизни осталось.
И чай пьет, и улыбается – с ехидцей даже, но почти незаметной.
- Папенька с дядюшкой больше не радовали?

Квета округляет глаза почти карикатурно, руку к груди прикладывает, всем видом выражает безмерное удивление. Даже возмущение не держится долго, смеяться хочется – открыто, в голос, но такого она себе не позволит… А жаль.
- Это уже проблемы с самооценкой, Варвара, нужно исправлять. Как можешь быть ты – и не дорога нам всем безмерно? Приятна, как же иначе. Даже думать об ином не смей, - и пальчиком грозит. Веселится уже, стало быть, но уж как-то совсем по-особому, стороннему человеку и не понять.
Не говорит  – да и вовсе о том в славном городе их говорить неприлично, - что отношение к семейству Березкиных могло бы и удивление вызвать. У неподготовленного зрителя, опять же. С ведьмаками открыто дружбу водят, в помощи не откажут, сами под присмотром.  Но и с древними сталкиваются столь часто, что можно заподозрить… Что-то. А можно вовсе о том не думать, как не думают многие и многие жители города, которые о «сказочной» его стороне осведомлены.
Ягода Квета пробует, но больше по чашке перекатывает. Привычка, натура дурная. Это не яблочки, конечно, но что поделать – все в дело сгодится. На удачу, на тоску, на веселье, на болезнь, на счастливую встречу, но большую потерю… Так, развлечение мелкое. Остается только Варвару заморочить немного, чтобы ягоды выкинуть не догадалась. Она, опытом наученная, может… Могла. Теперь не станет. И чья-то жизнь станет веселее.
- Вот безобразница ты и есть, Варя. Ценными артефактами разбрасываешься… Да ещё и людям передаришь, если духа отселить? Одногруппникам. Чувствую, учинили они тебе злое зло, раз так заковыристо им ответить желаешь. Ну же, признавайся! – и смеется уже открыто, не скрываясь. - В самом деле, если действительно не хочешь его у себя оставлять… Есть у меня одна идея. Бывала ведь в «Костяной ноге»? Середин только порадуется, умеет уникальные вещи ценить.
«В отличие от некоторых» - что можно додумать без особых мыслительных усилий.
-  Иные сказали бы – редкая удача. Не всем выпадает возможность и с одним из н…их встретиться, а ты уже коллекцию собираешь. И все благополучно, относительно. Впрочем, если от подарочков лишних не избавишься – ситуация может и измениться, - и головой покачивает в притворной озабоченности.

Квета смотрит как-то даже растеряно, не может понять, как с такой семейной историей уродилась Варвара такой простой и цельной личностью? Как в той пословице. И она неспособна уловить подвох, подметить хитрость – и тебе уже как-то не хочется с ней хитрить, изощряться. Зачем? Никакого тебе азарта, весь творческий порыв растрачен зря. Или в лоб всю правду вещай, или подпихивай в спину к нужному направлению - все одно не заметит. Хотя, вот ягодки могла выкинуть даже она – слишком уж прием характерный. Но Квета – уже «персонаж сказочный», чувствовала в себе потребность обрасти характерными особенностями и алгоритмами действий. Яблочки, пироги, дым волшебный, беседы задушевные с непредсказуемыми последствиями – хороший набор на первое время, а там можно будет и скорректировать.
Поправляя выбившийся из прически локон, ведьма размышляет, посмеиваясь про себя, что очень предусмотрительно не назвал её папенька Еленой. Пришлось бы долго метаться между образами «прекрасной» и «премудрой». Кветам же ограничений никто не устанавливал.
- Слишком ты расточительна, Варвара. Ничего в ценных артефактах не смыслишь, новое принять не можешь, скучно. Вот и посылает тебе жизнь всяческие приключения, коль скоро сама ты готова в сарафане до пят всю жизнь у печи с вышивкой провести. Не той ты крови, но из того рода, чтобы жизнь твоя могла быть такой безынтересной. Сама не хочешь ничего изменить? Наша сказочная реальность сама тебе все поправит.
И говорит-то с усмешкой, шутку свою подчеркивая, но можно в той шутке и смысл усмотреть. Если вглядываться.
- Браслет не сниму, не смотри так. И никто кроме создателя не снимет… Обратишься? Или жизнь все ещё дорога? – чай заканчивается, да и вовсе пора уходить. Но остается ощущение незаконченности, не все дело решено. – С подвеской вот как решим. Служба твоя мне не нужна, потому решим так. Подвеску ты отдашь тому, кому она будет нужнее. Кому – сама решишь, но с последствиями придется самой разобраться. 
И улыбается со значением, поглядывает на Варьку весело.
- Про другие же дары ты у бабушки уточни. А вдруг что-то было, как в сказке той, чего ты не знаешь? С зеркальцем уже вышла знатная история, готовы мы к новым потрясениям? – Квета допивает чай. – Не дождусь сегодня твою бабушку. Но то не страшно, зайду ещё. Теперь же пора мне, чувствую, Полька заскучал совсем.

Вечернюю смену Ростовцев не любил.  Начиналась она в пятнадцать часов, заканчивалась в двадцать три. День получался какой-то... неравномерный. Рваный. Причем, порванный на неравные куски. Ничего толком не сделаешь, если, конечно, не подорвешься часа в четыре утра. На такие подвиги  Глеб был способен, но совершать их не собирался. Предпочитал поспать часов до восьми- девяти, потом заняться тем, на что времени много не требовалось. Дела долгоиграющие, если в них особой срочности не было, распрекрасно откладывались на более "длинные" дни. На выходные, на отсыпные. А вот такие  "огрызки" дня можно было заняться какими-нибудь мелкими работами по дому или же вообще потратить на чтение, игрушки, просмотр какой-нибудь киношки. Именно от этого занятия Глеба отвлек звонок Варвары Березкиной.
Гэсэр нажал на паузу, машинально взглянул на часы. До полудня оставалось  полчаса.
- Привет. Не отвлекаешь. А вопрос  чего такой дешевый? Сто рублей - на них даже мороженку не купишь.
Несмотря на то, что вопрос Варя оценила смехотворно дешево, Гэсэру пришлось растеряно почесать репу.
- Неожиданный вопрос. Дай подумать.
Раздумья не заняли много времени.
- Так, есть у меня телефон со времен ремонта. На рынке стройматериалов бригада занимается доставкой покупок на дом. Ну, крупногабаритных, как понимаешь. Берут недорого. А тебе что отвезти- привезти надо?
Собственно, спрашивая Варю, подпол уже догадался, каким будет ответ.
- Ээээ, стоп, не говори. Дай угадаю. Неужто с диваном решила расстаться? По такому поводу прямо сейчас позвоню этим господам. Вдруг повезет и окажется, что они смогут подъехать. Вотпрямщас, пока я на работу не свалил.

"Бригада "Ух", как называли себя перевозчики, пообещали подъехать минут через сорок.
- Только у нас сегодня не комплект грузчиков, - предупредил бригадир.
- Санёк наш с утра в стоматологию с флюсом подался. Позвонили ему минут двадцать назад, хотели узнать, как дела, а он только мычать и может.  Видать, мощно ему заморозили там все, чтобы вскрыть эту дрянь. 
- Так я могу вместо Санька вашего поучаствовать, -  предложил Гэсэр.
Бригадир охотно согласился.
Перезванивать Варе он не стал - сразу после разговора с  перевозчиками отправился к ней.