К принятому на фирме Склянцева графику работы Глеб привык быстро. Трехсменка на четыре бригады, дневная смена с 7 до 15, вечерняя с 15 до 23, ночная с 23 до 7. Четыре рабочих дня, пятый выходной. После ночной смены выходных два. Удобно.
А еще на фирме подобрался замечательный коллектив. В этом Ростовцев лишний раз убедился, придя сегодня на работу. После устроенного им там вчерашнего шоу с переполохом он испытывал острое чувство неловкости перед коллегами. И даже немного робел, переступая порог конторы. Но того, чего Глеб опасался больше всего - участливых лиц и ободряюще-фальшивых похлопываний по плечу - не было. Обычные приветствия, традиционная сигарета, привычная утренняя болтовня возле кофемашины - о футболе, рыбалке и о супер смелой мини-юбке, в которой пришла на работу табельщица (она же секретарша Склянцева) - хорошенькая девятнадцатилетняя мулаточка Сабина, дочь благополучно обрусевшего бразильца, учившегося в Смоленске и женившегося еще студентом на одной из многочисленных смородинских ведьмочек. И только дядя Коля позволил себе чуть внимательнее молча всмотреться в лицо Глеба - мол, в порядке? Но и ему хватило едва заметного кивка, чтобы он сразу же отвернулся от подпола и принялся деловито покрикивать на свой экипаж. В промежутке между "маршрутами" Глеб заскочил к Сабине с намерением покаяться из-за отсутствия больничного на прошедший день (ну, и оценить ее запредельную мини-юбку по ходу). И с удивлением узнал, что Склянцев велел поставить ему восьмерку за вчера, и соответственно, бумажка  из больницы никому нафиг не была нужна.

Наличие отсутствия телефона обнаружилось вчера вечером. Гэсэр хотел привычно включить на нем будильник, но вместо этого пришлось просить домовенка проконтролировать утренний подъем.
Федька был явно испуган тем, что творилось с подполом накануне. Он хорошо знал, что хозяину еще с той ночной грозы было совсем паршиво, и все вчерашнее утро уговаривал его остаться дома. Когда Глеб заявился домой из больницы в неурочное время, и явно не в лучшем состоянии прилег на диван отлежаться, мальчишка чуть ли не каждые пять минут заглядывал в комнату и прислушивался к его дыханию. Он предположил, что телефон был забыт на работе. Типа держал в руках, когда совсем поплохело, обронил и не заметил. Но Гэсэр припомнил, как использовал куртку в больничном дворе, и не согласился с ним. Вероятнее всего телефон вылетел из ее кармана именно там, во время разборки с алкашом.

Погода испортилась неожиданно. И нет бы резкое похолодание только дождем накрыло, так еще нехарактерно ранним для  здешних краев снегом "обрадовало". Возвращаясь домой после смены по такой гадости, подпол даже не подумал завернуть в больницу и спросить, не попадался ли его аппарат кому-то на глаза. Отложил поход туда до лучших-  в плане погоды - времен.

Минувшей ночью Гэсэру спалось плохо. Видимо, так сказались последствия приступа и сопутствовавшей ему нервной встряски. До утра он пересмотрел весь свой стандартный набор снов с реалиями армейской жизни, и не раз просыпался в холодном поту от собственных выкриков, наверняка пугавших Федьку. Поэтому придя сегодня с работы, Глеб завалился спать, и продрых сном младенца (на праведника-то он никак не тянул) часа два. Проснулся сам, чувствуя себя совершенно бодрым и почему-то голодным. На радость домовенку, ага. Но первым делом подпол все же отправился не в кухню, а под душ.
- Дядь Глеб, - поскребся в дверь ванной Федька, - ты это... выходи скорей. Там какая-то тетка рыжая в дверь стучит.
- Впусти ее, я сейчас. Только сам на глаза не попадайся. Фиг ее знает, кто она такая. И как на тебя отреагирует.
Прикинувшись невидимкой, Федька мягко зашагал к двери и распахнул ее перед гостьей. Гэсэр поспешно выбрался из душевой кабинки. Оделся, перебирая в уме всех известных ему рыжеволосых женщин. В том числе и голливудских актрис. Ну, а пуркуа бы и не па? Ведь чем только черт (или хрен его знает кто еще) в Смородине не шутит.

Глеб вышел из ванной, на ходу пятерней расчесывая влажные волосы.
- Заходите, - громко пригласил он гостью, еще не видя ее.

Внезапно прорезавшееся странное чутье подсказало Глебу, какую рыжую тетку он увидит в прихожей. И оно не обмануло.  Правда, выглядела гостья сейчас иначе, чем вчера. И не только потому, что была одета не в униформу медиков скорой помощи, а вполне цивильно. Галина Елагина показалась подполу лишенной давешней  энергичной уверенности и деловитости. Какой-то скованной и растерянной, что ли. Видимо, потому, что приехала она не по вызову, а по своей инициативе. Да и вообще не каждый день заносила на дом пациентам потерянные ими гаджеты и не забранные из регистратуры больничные.
Хотя и сам Гэсэр наверняка сейчас тоже выглядел не менее растерянным. Потому что не ожидал, что его телефон найдется вообще, и уж тем более - что его прямиком на дом доставит та, которой он практически нахамил, уходя с больничного двора.
- Спасибо.
Глеб потянулся к телефону и ненужной на самом-то деле бумажке. Обращение на "ты" он принял как должное. Большинство виденных им врачей именно так обращались к пациентам. В силу, наверное, как-то их цеховой профессиональной этики, ему неведомой. Сам же он предпочитал  обращаться к незнакомым женщинам на "вы" до тех пор, пока они сами не просили его перейти на более непринужденную форму общения.
- Раздевайтесь, проходите сюда.
Он как-то бестолково засуетился, пытаясь скрыть непонятно с чего вдруг нахлынувшее совершенно идиотское смущение
Хотя нет, его причина, пожалуй, была вполне понятной, но все равно оставалась абсолютно дурацкой.
Блин, какого же гребанного идиота я вчера свалял. Демарш устроил, будто какой-то мудак истерик. Не надо было так с ней.
Гэсэр махнул рукой в сторону входа в гостиную. Попытался помочь гостье раздеться, похоже, только мешая ей снять куртку.
- Там на диван садитесь. На нем Бегемот спит. Кот, в смысле.
Бегемот на диване уже не спал. Зевая и потягиваясь, он вышел в прихожую. Смерил взглядом гостью и уселся рядом ней, принюхиваясь и жмурясь.
- Вот это и есть  Бегемот, знакомьтесь. Я сейчас кофе сварю. Еще у меня суп есть. С грибами. Вкусный.
Где-то за его спиной фыркнул Федька. Его стряпня, за исключением окрошки, которую в августовскую жару Глеб ел почти с удовольствием, такой похвалы, да еще незнакомому человеку, удостоилась впервые.
- Еще есть коньяк. Будете? Он тоже... вкусный. Хороший, в смысле.
Коньяк и вправду был хорош. Настоящий армянский, "Ной", двенадцать лет выдержки. Непьющему Севе подогнал его какой-то благодарный пациент, и ведьмак, не сумев отбиться от подношения, переправил его подполу. А тот уже успел по достоинству оценить и вкус, и послевкусие (ненавязчивое, слегка отдающее миндалем и мускатом), и букет напитка.  Потому  и предлагал его гостье, точно зная, что не понравиться он  не может.
- Вы уж только не обессудьте, у меня с посудой и мебелью не густо. И тапочек лишних нет.
Глеб сбросил с ног резиновые пляжные шлепанцы, подтолкнул их к гостье, которой они явно были слишком велики.
- Вот, эти обуйте. И проходите, присаживайтесь.

Незваная гостья  оказалась грубоватой. Нет, аристократических манер от нее Ростовцев не ждал. Насмотрелся на врачей, наслушался их специфических "шуток юмора". Но таких дамочек, ведущих себя  будто они в этом мире умнее и лучше  всех (и потому уверенных в своем особом праве строить окружающих с трусами на тумбочке, по армейской поговорке), мягко говоря, недолюбливал. Но несмотря на то, что реплика Галины насчет ее нелюбви к алкоголю, сказанная именно в таком ключе, интонационно резанула по ушам, Глеб  не дрогнул ни единым мускулом. Даже когда она все в той же грубовато-безапелляционной манере принялась давать советы, а по ходу еще и  чехвостить  подпола, он только позволил себе скептически приподнять бровь. И сопроводить это доброжелательной  улыбкой.
- Мы, вроде, не в стране Советов теперь живем. Да и насчет коньяка у вас устаревшая информация. Это астматикам он может повредить, не мне. В госпитале врачи наоборот настоятельно рекомендовали хороший, - это слово Глеб выделил интонацией, - коньяк для укрепления иммунной системы. Еще он снимает спазмы и расширяет сосуды, повышает аппетит. И речь не о том, чтобы пить его литрами, чего я вам и не предлагаю. Граммов пятьдесят- восемьдесят - это самое оно. Не пьянства ради, а пользы для.
Бегемот оказался менее вежливым и терпеливым. Он коротко мяукнул, вывернулся  из-под ладони Галины, и задрав хвост, гордо прошествовал в кухню. Следом за ним туда же отправился и домовенок, все это время стоявший за спиной Глеба. Пробурчал на ходу себе под нос:
- Вот коза!
Очень надеясь, что гостья не услышала этот "комплимент от шефа", Глеб заговорил чуть громче - на тот случай, если Федька вздумал бы еще как-то окрестить гостью:
- Грибной суп он ест. Но делает это без уважения. Вот сосиски или пельмени уважает. Еще печень куриную. А коньяку предпочитает сметану.  Но только от одного производителя. Никакие другие тест-драйв у него не прошли.
Наверное, надо было подать руку - помочь сидевшей на корточках гостье подняться. Но Гэсэр не стал этого делать из опасения нарваться на очередную колкость или грубость.
- Чая у меня нет, извините.
Чая действительно не было.  Зато была куча собранных Федором трав.
Они хранились не в кухне, а в старом комоде, стоявшем в "гардеробной", как домовенок величал пустую комнату, где лежал Глебов рюкзак, а на вешалке-рейле (с полками и на колесиках) хранилась его немногочисленная одежда. Картонные коробочки с травами занимали два ящика комода из четырех, в двух лежали постельное белье и полотенца.
Коробки Федор мастерил сам. Попросил как-то Гэсэра купить в канцтоварном магазине картон для детского творчества, клеевой карандаш и набор маркеров, и наваял кучу тары для своих запасов. Каждая коробочка была подписана, довольно-таки аккуратными печатными буквами, но с ужасающими ошибками. Когда подпол впервые удосужился прочитать надписи, он сперва пришел в ужас, а потом долго ржал, перечитывая названия: ромажка, смародина, милиса, зимляника, душыца. Отсмеявшись, пригрозил Федору диктантами. И даже несколько раз воплотил  угрозу в жизнь. Однако на уровне Федькиной грамотности это никак не сказалось.
- Есть какие-то травы. Ну, не мои, мне их... принесли. Сосед принес.
Федька наверняка обиделся на соседа. Но пусть лучше так. Хрен знает, как Галина отреагирует на  упоминание домового. Алкашом уже посчитала, в довесок к доходяге, так еще психом сочтет. Нафиг, ибо нефиг. Перед пацаном извинюсь потом.
- Есть еще хороший кофе. И я хорошо умею его варить. Идемте в кухню, сварю, попробуете. Сами убедитесь. А больничный мне не нужен. Отлежался, все нормально. График на работе удобный, восьмерку поставили.
Знают там обо мне все. Относятся с пониманием.

-  Деревенской избой дом даже изначально не  был, - пожал плечами Глеб,  придвигая гостье  табуретку .
Приезжая, что ли? Не знает, что Смородин всегда в городском статусе числился. Поселение в глубокой  древности, потом город.
- Обычный дом, со всеми  удобствами. Построен в 60е годы прошлого века. Просто долго нежилым простоял, на пользу ему это не пошло.  Ремонт потребовался. Что-то сам делал, для чего-то специалистов приглашал.
В кухне, как и во всем доме, с мебелью было не густо. Стол, который Глеб называл про себя "приветом от короля Артура"  - круглый, естественно, и старый, выглядевший при этом благородно-прилично; полки на стенах, новый холодильник и сделанные Тайкиным дедом табуретки.
- Присаживайтесь как вам удобно будет. И вообще будьте как дома, - по-хозяйски предложил Глеб. 
Сам он колдовал у плиты, манипулировал джезвой и огнем под ней. Привычно отсчитывал про себя положенные секунды. Добавлял в джезву то щепотку соли, то немного холодной  минералки. По кухне плыл кофейный аромат, от которого крутившийся под ногами невидимый Федька вдруг почему-то расчихался. Довольно громко - так, что  не услышать его Галина смогла бы, будь она абсолютно глухой.
Вот паршивец же! Нарочно он, блин, что ли?
Гэсэр попытался замаскировать звуки преувеличенно громким разговором.
- А ваша Зоська какой масти?
Огонь под джезвой - медной с серебром, хорошей работы, с гладко отполированной темной деревянной ручкой - был выключен. Глеб дал ей еще пару минут постоять на плите, потом разлил кофе в две чашки. В каменные стаканы, "хэндмэйд" Стерха, налил минералку из холодильника. Коньяк налил в прилагавшийся комплектом к когда-то купленной фляжке металлический стаканчик, размером чуть больше наперстка.
- Попробуйте глоток кофе запивать водой. Уверен, вам понравится. Сахар кладите, если нужно. Есть лимон - будете? Насчет коньяка: может, передумаете,  попробуете?
Вот теперь можно было тоже присесть к столу. Напротив Галины.
- Курите?  - поинтересовался подпол, выкладывая на стол сигареты.
- Сам бы не курил, - бормотнул тихонько Федька.
Черт,придется рассказать ей о Федоре. Все равно ведь этот хулиган не успокоится.Еще парочку  "нежданчиков"  организует Галине, а потом возьмет да и покажется. Напугает, чего доброго.
Гэсэру снова пришлось повысить громкость, задавая гостье вопрос.
- А вы коренная смородинка?
Не удержался - фыркнул коротким смешком:
- Блин... как-то это звучит... садово-огороднически, что ли. Или плодово-ягодно. Хотя имелось в виду местная вы или приезжая.
Если местная, то про домового точно поймет. И в чокнутые не запишет.

Хочешь, чтобы тебе не поверили - скажи правду.-
- В старых  домах типа этого, -  Глеб почему-то махнул рукой в сторону гостиной, в которой стояли диван и журнальный столик (даже "четвероногого друга" - телевизора в ней  не было), -  да и в в более  современных тоже, во многих квартирах всегда  есть еще-кто-то, кроме людей. Например, домовой.
Короткий взгляд на гостю, под аккомпанемент тоскливого вздоха Федьки. Его же едва слышный шепот: "Ну, ты попал, дядьГлеб..."
Большой глоток  коньяка, глоток кофе, глоток воды. Тяжелый вздох. Еще один взгляд на Галину.
- И нет, я не псих.

Под плитой зашуршало – комок газеты, по уговору поименованный котом и домовым мышью, выкатился оттуда. Покатился под стол, от ножки к ножке. Прямо под ноги Галине. Бегемот, услышав из гостиной знакомый шорох, влетел в кухню со скоростью ракеты. Резвым младым котенком припустил за комком газеты, врезался в ноги гостьи, пытаясь поймать "мышь", А она вдруг взлетела вверх и упала Галине на колени. 
- Федор, блин! - тоскливо воззвал подпол.
Ответом было тихое хихиканье.
- Прекрати хулиганить!
Теперь в голосе Гэсэра слышался металл, не суливший домовенку ничего хорошего. Он потянулся к газетной "мышке" на коленях Галины, намереваясь  скинуть ее на пол.
Ага, вотпрямщаз этот сопливый почтихоббит-недогопник взял да и послушался.
"Ох, дядьГлеб, рискуешь, - шепотом прокомментировал его действие Федор, -ща она тебе в роговой отсек каааак врежет!"
Гостья наверняка услышала эту реплику мелкого засранца.
Пришлось менять тактику - переходить от команд и требований к мирным переговорам.
- Давай-ка лучше покажись. Познакомься с Галиной. Это она меня вчера в скорой откачала. 
С того света фактически вытащила. Ну, или не дала туда свалить. Один хрен по сути.
- Вы... то есть ты... уж извини. Это вот как раз домовой и развлекается сейчас. Короче, Федор, выходи из сумрака. Присаживайся  к столу. Кофе будешь?
- Серьезно? Она откачала? - удивленно  и громко вопросил Федька.
Это был серьезный аргумент, с ним следовало начать считаться прямо немедленно.
- Ну, раз так… - протянул Фёдор вслух.
И материализовался на краю стола в том виде, в котором ему было комфортнее всег. Пацан размером с большую куклу, прилично одетый в шитые Варей штаны и рубашку, возрастом где-то между девятью и двенадцатью годами. Он был чисто умыт, но изрядно взлохмачен, на щегольском пояске из цветной пряжи висели связка ключей, кисет и ведьмачий амулет.
- Спасибо тебе, добрая женщина, за то, что хозяина моего бестолкового, здоровье не блюдущего, на здравый смысл чихающего и как птица орел гордого, от злой хворобы спасла.
- Ээээ...  - только и сумел выдавить из себя  растерявшийся от такого ёрничанья Глеб.
- ... ты того...  кончай фигню нести!
Федька и бровью не повел. Отвесил Галине поясной поклон, уселся на подоконник, скрестив ноги по-турецки.
– Меня Фёдором зовут. Но обычно я сам прихожу. А кофий не пью. Горько. Чай из травок вкуснее. Хочешь? А может, тебе, тётьГаль, шоколадную печеньку под кофе? Или шоколадку? Ещё лимон есть. ДядьГлеб не всегда в курсях, что у него дома есть из пожрать. Сам он клюет по зёрнышку, и потому его ветром сносит.
- Федор! - взвыл Гэсэр.
- Прекрати!
- Бегемот и то больше жрет, чем он, - как ни в чем ни бывало продолжал Федор.
- Стукач, блин, хренов, - обреченно пробормотал подпол. 
На Галину он старался не смотреть.

Ай да Пушкин... блин, ай да Федор... ай да поганец... ай да...  чей-то, наверное, сын. Лихо он меня одним предложением ниже плинтуса опустил. Да еще перед женщиной. Умной. Красивой. И что мне теперь делать?
Все это Глеб проговорил про себя. Да еще добавил к этому армейский набор душеспасительных крепких словечек, пытаясь при этом испепелить взглядом коварного домовенка. А вслух машинально поправил пацана:
- Ежик. Не орел. По классике ежик - птица гордая, не пнешь - не полетит.
Помолчал и  добавил, глядя почему-то не на удобно расположившегося на столе  Федьку, а на гостью:
- Предатель ты, Федор. Самый настоящий. Павлик, блин, Морозов. Сходу  взял да и выдал Галине все про меня. И правду, и... не очень. Можно сказать, оптом сдал все явки, адреса, пароли.
И вот она теперь вдруг  возьмет да сбежит. И что... да  и все. А мне этого совсем не хочется.
Но Галина оказалась самым настоящим стойким оловянным солдатиком. И отреагировала на Федькино стукачество совершенно неожиданным образом. Если в первую минуту она явно растерялась, увидев домовенка, то уже спустя пару минут  вполне себе бодро и бойко отвечала ему. В том же дурацком стиле "а ля рюс развесистая клюква".
Надо будет с Федором серьезно поговорить. Нормальный же пацан, в интернете сидит часами, умеет  общаться без этих вот... И на тебе...

Федор тем временем предусмотрительно исчез - стал невидимкой. Зато  перед Галиной появился лимон на тарелке, сахар в отдельной чашке за неимением сахарницы, и разделочная доска с шоколадными печеньками. Этого ему показалось мало, и он продолжил умничать - явно сидя на холодильнике, чтобы Глеб не дотянулся с места и не сгреб за шкирку.
- Ну, хочешь быть ежом а не орлом – будь им, кто я такой, чтоб спорить?... Она ж – дохтур. Ей такие вещи знать положено, чтоб знать кого, как и за какое место вытаскивать.
- Не обращай внимания, - поспешил предупредить гостью подпол, -  он всегда такой. Считает, что раз лет ему  намного больше, чем нам с тобой вместе взятым, то право поучать и носом тыкать у него есть.  Но по сути и по домовячьим  меркам он пацан подросток, сама видела. И поучения выходят в таком... подростковом духе и стиле.
Галинин вопрос застал Ростовцева врасплох. Очень не хотелось говорить о своих проблемах, но оставлять вопрос без ответа тоже было как-то... не очень. А сменить предмет разговора он не был готов: все мало-мальские подходящие как-то вдруг разом улетучились из башки.
- Горячим ветром принесло, - пожал плечами Глеб, - в горячей точке. Ничего интересного на самом деле. А вообще...  Мой внутренний мир только что пострадал от гнусной клеветы товарища Федора.
- Ээээ,  полегче, дядьГлеб! Это где я клеветал?  - негромко донеслось с холодильника.
- Везде! -  огрызнулся Глеб, с трудом сдерживаясь, чтобы не заржать.
- Теперь только срочное питие на брудершафт сможет устранить источник моих страданий.
- Так бы сразу и сказал, что целоваться хочешь, - неслышно для  Галины донеслось с холодильника. И чуть громче следом:
- Понял, не дурак, дурак бы не понял!
- Так что бери свой кофе, - подвел итог Глеб, поднимая со стола свою стопку с коньяком, - и давай совершим обряд. Узаконим, тык-скыть, неформальное общение.

- Молодильных нет, - развел руками Федька, -  да тебе, тетьГаль, они ни к чему. Или ты  в детский садик второй раз походить хочешь?
По части отвешивания комплиментов  Федор был весьма изобретателен.
Надеюсь, Галина оценит тонкий подхалимаж.
Ростовцев наивно полагал, что Федькин треп притянет внимание Галины, и она переключит свое  любопытство на него. 
Лучше пусть его распрашивает о домовячьем житье-бытье, чем меня  о горячих точках.
Увы, не тут-то было.
- Нет, не там. В Африке горы вот такой вышины, - подпол изобразил руками  высоту африканских гор, -  в Африке реки вот такой ширины.
Эта самая  ширина африканских рек тоже была изображена  руками
- И вообще: там мирные существа обитают. Крокодилы, бегемоты, обезьяны, кашалоты.... и зеленый попугай. А еще доктор Айболит. И гуляет гиппопо по широкой Лимпопо.
Глеб гнал эту пургу с самым серьезным видом. И никак не реагировал на  Федора, шепотом предлагавшего ему остановиться.
Галина потянулась просто чокнуться, избегая последовать приглашению пить на брудершафт. А потом и вовсе срочно засобиралась домой. Попыталась объяснить причину бегства  страхом  перед возможными шалостями  заскучавшей в одиночестве кошки.  Отмазка получилась более чем неуклюжая.
- Да ладно тебе, - подмигнул ей Глеб, - не наговаривай на Зоську. Ты на работе  намного дольше находишься, и ничего. Квартиру тебе она не разгромила же. От тоски и одиночества. Наверняка спит себе сейчас без задних лап.
Почему-то Глебу до чертиков не хотелось, чтобы Галина уходила.
Ну, зачем ты так спешишь уйти? Останься... хоть еще ненадолго. Лучше вообще на ночь.
- И на брудершафт мы еще не выпили. А надо. Не будем нарушать традицию. Тем более, что погода на улице... Хороший хозяин в такую собаку из дома не выгонит. А уж гостью и подавно.
Ростовцев снова взялся за стаканчик  с коньяком.

Похоже, военное прошлое Глеба интересовало Галину больше, чем его же настоящее. Но говорить о нем у подпола не было настроя. Ни в данный момент, ни вообще. Он тяжело вздохнул, мысленно прикидывая, как бы помягче и получше объяснить это гостье.
- Никакой военной тайны нет. Участник боевых действий на Северном Кавказе.
Это было сказано абсолютно серьезно.
- И нет, я не ломаюсь, не кокетничаю, не набиваю себе цену, отказываясь это обсуждать. Знаю, есть любители распушить хвост перед красивой женщиной, развлечь ее рассказами об ужасах войны и своем героизме  посреди них. Но за этим не ко мне.  Мне такая тема для разговора не нравится. А  все попытки распушить хвост... в смысле, выпятить некую черту мужского характера... остались давно уже позади. В смысле, в ооочень далеком прошлом.
Глеб нарочито виновато склонил голову, развел руками. После чего подмигнул Галине, и закончил:
- Хотя даже в сопливом возрасте я такой фигней особо не страдал. И не наслаждался, если что.

Все его уговоры остаться не возымели никакого действия. Галина принялась благодарить хозяев, явно собираясь откланяться.  Возможно, навсегда.
- Я провожу.
"Блиииин..." - тихо проныл Федька. 
А вслух предложил Галине:
- Может, и правда останешься, тетьГаль? Чего зря по холоду топать? ДядьГлеб  все равно провожать тебя пойдет. Замерзнет, простынет...
- Федор, не неси чушь! - осадил домовенка Гэсэр, ожидая, что тот, по обыкновению, начнет пререкаться. Или, что еще хуже, продолжит в любимой манере стучать, расписывая "дохлость" подпола.
Но Федька неожиданно смолчал,  лишь недовольно засопел.
- Такси сейчас вызову. Провожу Галину, на нем и домой вернусь. А насчет встретиться завтра я с удовольствием.  У меня как раз выходной будет. Так что выбирай время и место, куда подойти.

Такси приехало довольно быстро. Уже сидя в салоне, Глеб спохватился, что они не обменялись номерами телефонов.  Продиктовал свой Галине, дождался ее звонка, сохранил высветившиеся цифры в телефонной книге.
- Так будет надежнее, - удовлетворенно проговорил он, убирая телефон в карман куртки.
И застегнул его на молнию, чтобы  история с потерей больше не повторилась.