Мурлыкая простую песенку, Кира наклонилась за синеньким цветочком, спрятавшимся в траве, но сорвать не успела. На землю упала большая тень, а в следующий момент что-то крепко схватило ее за талию, поднимая в воздух. На ребра словно металлический обруч надели, тяжелый, холодный, ни вдохнуть ни выдохнуть.
Русалка вскрикнула, но вопль оборвался на средине. В лицо ударил порыв воздуха, волосы растрепались, перекрывая обзор. Не видя, кто или что схватило ее, русалка задергалась, истошно, отчаянно, точь-в-точь попавшая в паутину бабочка. Хватка на груди стала еще сильнее. Кем бы ни оказался неизвестный похититель, уронить добычу он не желал.
Оторвать руки от талии оказалось страшно. До этого момента Кира сама не замечала, что вцепилась в когти, то ли желая ослабить их, то ли наоборот, придержать.
Убрав волосы с лица, русалка подняла голову, сталкиваясь с янтарным взглядом.
"Змей, точно змей, самый настоящий!" - мелькнула мысль.
Раньше Кира не боялась горынычей, по крайней мере, не замечала за собой подобного страха, но сейчас увиденное стало последней каплей. К горлу подкатила тошнота, а потом сознание провалилось в темноту, избавляя девушку от дальнейших мучений.

Сон был тяжелым, липким. Кира словно брела в болоте, пытаясь выбраться, но с каждым шагом увязала все глубже.  Ноги погружались в землю, дно качалось, резко уходя то в сторону, то вверх.  Несколько раз русалка удержалась, на третий, взмахнув руками, упала. Трясина с радостью приняла жертву, вода накрыла с головой, хлынула в нос, рот. Грудь обожгло огнем, воздух словно выдавливало из легких, темнота окружала со всех сторон. Опутывала ноги, подбиралась выше, утягивая на самое дно.  Кира закашлялась, резко дернулась вверх, открывая глаза.

Давящая тяжесть никуда не исчезла,  лишь сместилась, кусая ребра. Сама Кира полулежала на траве и на руках крепко держащего ее человека.  Взгляд темный, алчный, не глаза, а два темных провала - только жажда читается.
В прошлый раз у Змея были серо-зеленые глаза, не станешь приглядываться, с человеком запросто спутаешь, не то, что теперь... Почему-то больше всего удивило русалку отсутствие обуви. Вспомнилось детское, ничем не подкрепленное  убеждение, мол, если по земле босым ходишь, ничего дурного  не замышляешь.
Припухшие губы болели. Машинально облизнувшись, Кира почувствовала горьковато-соленый привкус. Ее замутило снова.
- Отпусти! - не то выдохнула, не то застонала девушка.
Наверное, именно сейчас Кира поняла, что должна  согласно человеческим сказкам чувствовать  русалка, лишенная родной стихии и выброшенная на берег.
Сердце громко стучало в груди, едва не выпрыгивая наружу. Тело казалось чужим, руки и ноги кололо иголками. На девушку никогда не поднимали руку, сначала леший, а потом и муж живо бы разобрались с обидчиками. И теперь, распластанная на земле, не могущая пошевелиться, Кира чувствовала, как волна ужаса накрывает с головой.
Ни заговоры, ни заклинания, ничего не всплывает в памяти, только и выходит, что дергаться, пытаясь освободиться, вскочить на ноги.

- Отпусти меня, пожалуйста, отпусти, - продолжила просить Кира.
Прикосновения Змея обжигали огнем. Там, куда притрагивались пальцы, на на нежной коже оставались следы. Собственное тело казалось чужим, отказываясь слушаться.
Послушное чужой воле, платье поползло вверх. Медленно, словно мужчина куда больше забавлялся ужасом, отразившемся на лице девушки. Холодной воздух пробежался по голым ногам, заколола трава. Раньше Кира любила поваляться на траве, считая ее самой мягкой постелью. Зелено-золотистый луг казался девушке похожим на море, закрой глаза - даже шум волн услышишь. Вот только сейчас трава была жесткой, колючей, опутывая руки - ноги, не давая пошевелиться, привязывая к земле.
Небо потемнело еще больше. Упавшие на лицо капли смешались со слезами Киры. Земля стремительно намокала, пачкая волосы, одежду, тело. Невольно вспомнился первый дождь, что сорвался во время Купалы. Вновь зазвучал в ушах холодный, похожий на змеиное шипение голос "К худу".
Вот оказывается, какая беда грозила Кире!
В какой-то момент поведение Змея неуловимо изменилось. Он уже не прижимал к себе русалку, угрожая раздавить в объятиях. Кира дышала прерывисто, запыханно. Зажмурившись, дернулась особенно сильно, стараясь сбросить-отпихнуть тяжесть на груди. Бесполезно. Худой и тощий на вид, Змей казался сделанным из железа. Руки ледяные, лицо искаженное, страшное.
- Ай! - тонко вскрикнула Кира, когда рубашка поползла с плеча.
Дернулась, желая подхватить сползающую одежду. Ткань намокла, противно липла к телу, лишая последней уверенности, обнажая не просто тело, самую душу выставляя на поругание. 
- За что? Что я тебе сделала? - голос Киры задрожал, сорвавшись.
Непонятно, что ранит больше - жесткая хватка или грубые, колючие слова.
Не выдержав, Кира зажмурилась. Видеть алчный взгляд было выше ее сил. Голос Змея звучал со всех сторон. Шепчет на ухо, касается шеи, талии.
Дождь продолжает капать. Раствориться бы в каплях, провалиться сквозь землю, нырнуть в речку, лишь бы прочь отсюда! Прочь от поляны, прочь от Змея, прочь от голоса, продолжающего звучать в ушах.
Кира зашептала - затянула заговор, да закончить не успела. Змей перекатился, дернул русалку за собой, заставляя сбиться-закашляться словами.
Когда именно мужчина перестал держать ее, Кира не поняла. Быстро села, тряся головой и обхватив себя руками за плечи. Мокрая, дрожащая, испуганная, словно и не было той, что час назад весело танцевала в хороводе, босиком кружась вокруг костра. Только глаза ярко горят на бледном, ни кровинки, лице. Искусанные губы плотно сжаты, сердце гулко стучит в груди.
Боль, прозвучавшая в голосе Змея, заставила пробежать мурашки по коже. Будто бы и не он говорит. Исчезла пелена из глаз, взгляд стал печальным, грустным, живым...
- Тебя та, другая обидела, за что же мне мстишь? Чем я перед тобой провинилась? Забудь старый образ, он тебе жить мешает, за собой в вязь, в топь утянет, - Кира говорила прерывисто.
Собраться с мыслями были трудно. Сейчас девушка чувствовала себя выжатой до дна, будто кто-то всю энергию до капли выпил. Внутри смешались два чувства. Одно вопило бежать без оглядки, другое на чужую боль отозвалось.

На протянутую руку Кира не взглянула. Будь ее воля - бросилась бы бежать, забилась куда-то, чтобы забыть все как страшный, кошмарный сон. Утренние лучи разгонят темноту, а вместе с ней уйдет и сковавший сердце страх, растает поселившийся внутри лед, а на губах появится робкая улыбка.  Вот только из крепкой хватки не вырваться, а даже если и получится ускользнуть, Змей ведь в два счета догонит. Не в человеческом обличье, так в зверином
Дожидаться, пока девушка поднимется на дрожащих ногах, Горыныч не стал. У Киры звонко щелкнули зубы, внутри словно все перевернулось.
Выражение лица у Змея стало раздраженным. Русалка зябко обхватила себя руками за плечи, пытаясь согреться-защититься от пронизывающего взгляда. Сомнения разрывали душу на части. Отзывчивая и добрая, Кира никогда не могла пройти мимо чужой проблемы, всегда старалась утешить, ободрить словом или делом, но как помочь тому, кто не хочет этой помощи? По набегающей тени на лице Горыныча русалка догадывалась - мыслями он переносится куда-то в прошлое, туда, где что-то грызет и давит, заставляя вновь и вновь искать забытья. Вот только от самого человека зависит, хочет он что-то менять в себе или его устраивает и прежняя жизнь.
Змей вновь целовал ее, а Кире казалось, будто она тонет, захлебывается под водой. Для русалки утонуть - невозможно, родная стихия всегда подхватит и поможет, но сейчас девушка в первый раз поняла, что чувствуют утопленники. Каково это - когда воздуха не хватает, перед глазами все кружится, а изнутри стремительно разрастается холод. Сначала в груди, потом опускается на руки и ноги. Глаза застали слезы, Кира почти ничего не видела, все расплывалось в дымке. Что с ней делают - тоже оставалось где - то за гранью сознания. Сейчас русалка больше всего напоминала безвольную куклу - за какую веревку дернешь, туда и наклонится.
Короткий совет - приказ Кира услышала не сразу. Недоуменно моргнула. Неужели Змей еще не наигрался с ней, хочет устроить "кошки-мышки"?
Впрочем, мысль еще додумывалась, а русалка бросилась бежать. Стремительно сорвалась с места, словно подхваченная ветром былинка. Куда - вопрос даже не стоял. Кира с разбегу бросилась в озеро, чувствуя, как прозрачная вода смывает чужие прикосновения, омывая и наполняя тело энергией. Тут уже ей не было страшно.