День выдался спокойным и даже солнечным.
Конец июня не спешил приносить на улицы города жару, но Борис Бранимирович уже ощущал подступающее лето всеми фибрами души. Кроме того, сегодня он находился в крайне отстраненном состоянии, возможно потому, что ночной эксперимент не принес долгожданных положительных результатов. И вроде бы все учел, да продумал, ан нет. Не складывается.
Древний, однако, не зацикливался на неудаче. Он даже не воспринимал ее, как нечто переломное, вроде интерлюдии в пьесе, скорее как досадную помеху на пути к успеху. А в том, что успех придет Бессмертный и не сомневался.
Человеку несведущему, Борис Бранимирович мог показаться высокомерным или даже самоуверенным - но подобные особенности мышления были неизбежны. Древний прожил слишком долгую жизнь и никуда не спешил. Он мог позволить себе остановиться и выпить чашечку кофе даже если это сорвет фазу эксперимента напрочь - просто потому, что ощущал время иначе.
Для Кощея дни тянулись как густой, вязкий кисель, а люди, снующие по улочкам Смородина напоминали муравьев. Они торопились, рывками перемещаясь взад и вперед и этот странный парадокс постоянно вкрадывался в мысли Древнего, порождая тысячи новых витков теорий, гнездившихся в его переполненном сознании.
В тот день он решил пройтись пешком. В гараже особняка стоял уютный, хотя и слегка громоздкий Хаммер H2, но Борис Бранимирович никуда не спешил, предпочитая прогулки на своих двоих. Тому было множество причин и одной из самых главных была страсть Бессмертного к изучению "муравьев". Он разгуливал по улицам, без зазрения совести заглядывая в лица прохожих, разгадывая маленький головоломки их судеб. Многие уже были ему знакомы - разум Древнего превосходно справлялся с запоминанием образов, однако имена случайных прохожих хранить отказывался напрочь - была в этом еще одна тайна, одна из многих, которые Кощей еще не сумел разгадать.
Остановившись на углу пред собственным рестораном, он поймал себя на том, что здешние люди ему наскучили. В этот злосчастный день навстречу попадались только знакомые, набившие оскомину люди, угнездившиеся в темных провалах извилин старой, проржавевшей памяти Бориса Бранимировича.
Испустив короткий, разочарованный вздох, хозяин ресторана бесцеремонно пихнул тяжелую дверь, заставив дверной доводчик жалобно скрипнуть. Ресторан был полон - в полдень наступал час пик, когда есть хотелось чуть больше, чем обычно. Конечно, отсутствие заведений общепита на видимом горизонте вокруг ресторана заметно облегчало заботы менеджеров и заставляло рабочий персонал трудиться не покладая рук.
Кощею все это виделось неким социальным экспериментом - он давным давно систематизировал людей, работающих на него и теперь мог бы написать руководство по эксплуатации для всех, включая самого последнего и неопытного официанта.
Завидев Хозяина, одна из официанток тут же бросилась вслед. Алевтина была любимицей Бориса Бранимировича и все в заведении знали, что никому другому шефа обслуживать не велено. Белокурая, молоденькая девушка казалась всем простушкой, а за глаза ее и вовсе называли дурочкой, однако сам Кощей называл это "детской непосредственностью" и прочий персонал возле себя видеть не желал.
Проводив его до самого столика в углу, официантка замерла в ожидании, пока хозяин устраивался на большом, троноподобном кресле за столиком в углу. Сие место было особенным, потому, что никогда не отдавалось гостям. Даже если "самого" не было в городе, его место всегда оставалось свободным - "во избежание оказий да неожиданностей".
- Бифштекс с кровью, Аленька, - коротко распорядился Бессмертный, - и бутылочку моего особого. Нет, все же, неси две.
Официантка, было открыла рот, чтобы спросить что-то, но древний предупредительно поднес палец к губам.
- А вот бокал - один, - наставительно произнес он.
Глядя вслед утекавшей в расселины между столами девушке, Кощей отчего-то припомнил давний курьез, случившийся с ним в Европе. И, хотя было то настолько давно, что подробности того вечера постепенно выглаживались и теряли четкость, древний сухо усмехнулся, прищелкнув языком.
Он не веселился на самом деле. Сухие, жесткие пародии на эмоции, привычки разума, пружины, сжатые и распрямляющиеся по мере того, как срабатывают рефлексы. Они должны были молоточками выбивать звонкие, раскатистые эмоции, золотисто-радужную палитру ощущений, однако все, что он ощущал было серым и глухим. Словно гигантский стеклянный аквариум без дна. Если в нем что-то и было, то оно покоилось на самой глубине, в густом, вязком иле, навсегда подернутое обширным неразлагающимся опытом.
- Когда твой чердак пуст.
Он и не заметил, как сказал это вслух, припомнив слова Конан-Дойля. В этом было больше смысла, чем в тысячах словоблудий, коими полнился воздух ресторана сейчас. Мелодичная музыка не скрывала попсового налета обыденности, в тысячах вариаций, проще и понятнее которых была разве что мышь, бегущая к мышеловке в первый и последний раз.
Нельзя. Так думать нельзя.
Есть много того, что еще интересно, и плевать на то, что гора ненужного, уже использованного барахла становится все выше с каждым прожитым веком. На то есть своя причина, а память... можно отдать.
Уже очень скоро.

Отредактировано Борис Бессмертный (16-07-2018 23:37:36)

Устало вечность поедая,
Простыми мыслями навскидку,
В оглядку скуку истребляя,
Он, отдающий дань напитку,
Давно с тенями породнился...
И терпким холодом сознанья,
На мирозданье тихо злился,
Под равнодушное стенанье,
Души, измученной веками.
Коль скоро все на все похоже,
И дни, текущие за днями,
Как будто разные... но все же...

Мир становился мраком. В проплешинах уютного света, отбрасываемые росчерки кривляющихся, скомканных теней напоминали скоморохов на старой деревенской ярмарке. В зоне для курящих полутьма беззаботно играла с туманными полотнами дешевого сигаретного дыма, создавая атмосферу какой-то простоватой, наигранной таинственности.
Дешевые декорации к грошовой опере.
В этом мире слишком мало настоящего, но есть и подвох. Настоящее просто прячется в промежутках между насыщенной жизнью и смертью. Древний видел такое не раз и не два. Он давно сбился со счета тем мгновениям, которые ловил в глазах умирающих людей... да и не только людей, если по существу. В тот последний, самый долгий и мучительный миг, с них слетала вся шелуха наигранного мира марионеток, рвались нити контроля и наружу выходило звериное, гулкое и раскатистое желание выжить.
Взгляд Кощея потерял фокус и скользнул куда-то в сторону, растворившись в одном из дальних углов, где свет не нашел себе места. Он даже не пытался поймать вереницы мыслей, что разлетелись в разные стороны потревоженным роем злых, голодных пчел. И не заметил как Алевтина принесла заказ и пропустил самое сладкое - процесс наполнения бокала, который Борис Бранимирович любил наблюдать с завидным постоянством.
Наконец, очнувшись, он степенно оглядел ресторан и пригубил бокал, слегка поболтав его содержимым. Если напиток и казался обычным вином. то на самом деле это было нечто совершенно иное. Гибельный, ядреный вкус кислотного самогона был по вкусу разве что троим существам на земле.
Отставив бокал, Кощей моментально поймал в прицел изучающего взгляда доселе незнакомого человечка. Это была девушка, еще молоденькая и явно нетронутая подгнившими радостями жизни. Она была похожа на Алевтину и в то же время совершенно иная, более спокойная, возможно. Сомнение в ее глазах явственно растворялось в пляске веселых чертенят авантюризма.
Борис Бранимирович даже не изменился в лице, когда незнакомка, явно собравшись с духом, подошла к его столику. Разумеется, она не знала, что "самого" отвлекать от моциона дневной сиесты не рекомендуется даже по очень важному делу. Но именно это и подкупало - ее бесхитростное незнание, помноженное на прочие, вполне земные достоинства.
- Извольте, - сделав широкий жест рукой, Бессмертный щелкнул пальцами, привлекая внимание администратора. Стул принесли почти сразу, юный посыльный на подхвате чересчур суетился, отвлекая гостей и древний досадливо поморщился - он не любил нарушать упорядоченный хаос собственного заведения.
Затем, внимание Бессмертного вернулось к гостье и он слегка нахмурился, почувствовав то, что прежде не давали ощутить отстраненные мысли - в этой девочке было явно что-то не так и это что-то было как червь в идеально созревшем яблоке. Неприятная, нелогичная аномалия, которой быть не должно. Однако, Борис Бранимирович не спешил с выводами, предпочитая изучение поспешным умозаключениям.
- Все разговоры безобидны, - он обезоруживающе улыбнулся, - а вред от них мы наносим себе сами. Чувствуйте себя как дома, сударыня, мой стол - ваш стол.
Слова, что он произносил не походили на флирт или что-то подобное - это была спокойная, вежливая речь джентльмена, знающего цену собственному вниманию.

Отредактировано Борис Бессмертный (17-07-2018 00:34:51)

Невнимания к своей скромной персоне Кощей не любил. Особливо ежели люди не отвечали заложенным в его натуру идеалам вежливости и почтения. Но что взять с отдельного человечка, когда, почитай, вся нация потихоньку тупеет, проваливаясь во тьму средневековья тогда, когда под рукой знания всего мира, заключенные в обертку одного прибора, умещающегося в руке. Тут и магом не будь - дай только развернуться...
Борис Бранимирович осуждающе покачал головой, откинувшись на спинку кресла. Бокал, который он снова поднял со стола, послушно поблескивал в разреженных лучах солнца из окна, отливая точеными гранями хрусталя. Тут уж, как говорится, a laver la tête d’un âne, on perd sa lessive* и припарка в бане тут совершенно бессильна. И даже живая вода - поскольку проблема крылась там, где ее меньше всего ждали увидеть - в черном зеркале потухшего смартфона, который забыли зарядить, невзначай.
Увлекшись этими мыслями, Бессмертный на минутку отвлекся от предмета своего интереса и даже занялся бифштексом, по достоинству оценив мастерство нового шеф-повара. Старый был отправлен в отставку за то, что по наущению ретивого менеджера, злоупотреблял приправами, силясь угодить хозяину заведения.
Подобного лицедейства и подхалимажа Борис Бранимирович терпеть не мог. Фальшь вообще вызывала в нем приступы древней, ослепляющей ярости, которую мог держать в узде только расчетливый, холодный разум стратега. Но старому коку повезло, с корабля его не выгнали пройтись по доске, а вежливо проводили на покой с выплатой остатка заработной платы. Вместе с ним под руку ушел и Змий Подколодный, ютившиеся в обличье простого, но весьма амбициозного хоста, желающего стать у руля заведения.
Отправив в небытие половину сочного куска мяса, Бессмертный пригубил "вина", промокнул губы салфеткой и отложил столовые приборы, изучающим взором уставившись поверх плеча незнакомки, не пожелавшей представиться хозяину стола.
Он не произнес и единого слова, но все больше хмурился, изучая потрепанное плетение сознания девчушки. Поначалу урон казался стихийным, но по мере того, как он распутывал клубок, становилось ясным, что тут не обошлось без артефакта. Не особенно сильного, по меркам древних, но вполне способного натворить бед в мире полном ведьмаков и перевертышей.
Спокойное поначалу лицо Бессмертного все больше напоминало грозовую тучу. Всплыли следы всех фигурантов и картинка понемногу вырисовывалась, но головоломке не хватало существенно важных деталей.
- Brebis galeuse gâte le troupeau**, - с досадой протянул Бессмертный, которого отчего-то, потянуло на французские словоблудия, - выходит, знавал я вашего отца, Варенька. Знавал. Так себе человечишко, предсказуемый и низменный. Впрочем, иных я встречаю нечасто.
Он отвернулся, давая понять, что не требует ответа или какой-либо реакции на то, что только что произнес.
Мысли Кощея витали вокруг того, что он сделает с Васькой Боровковым - и вовсе не потому, что тот поступил аморально или, упаси боже, "плохо", нет. Отбитый шельмец сделал нечто несоизмеримо худшее - он поднял бучу в стакане, превратив янтарный напиток покоя в гадкое, мутное варево, которое уже не хотелось пить. С отвращением уставившись на бутылку недопитого "вина", Бессмертный жестом подозвал Алевтину и наказал освободить стол от собственной трапезы. Есть больше решительно не хотелось, куда больше он желал сложить головоломку, чтобы поставить ее в обширный, темный уголок тех, что уже решил, в свое время.
Наконец, повернувшись к той, что разделяла с ним стол, Бессмертный слабо улыбнулся, показывая свое неизменное (доколе) расположение.
- Ну что же, рассказывайте, Варенька. Негоже мне выпытывать то, что вы и сами в силах прояснить.
С последним словом взгляд Кощея внезапно отвердел и уподобился стали, так, что стало ясно - не ответить на его предложение уже не получится.

* - дурака учить - что мертвого лечить
** - паршивая овца все стадо портит

Отредактировано Борис Бессмертный (17-07-2018 13:14:09)

Сбивчивый рассказ девушки Кощей слушал, не перебивая, и кусочки мозаики постепенно складывались в его голове в ясную, логичную картину. Обычная история для людей, он слышал сотни и тысячи подобных, многие из которых заканчивались куда хуже и плачевнее. И посему в душе Бессмертного не всколыхнулось ровным счетом ничего.
Окромя желания разобраться с зарвавшимся гением Васькой, который отчего-то возомнил, будто хозяин в городе - именно он. Борис Бранимирович и раньше не испытывал особой любви к этому клятому заимодавцу явно жидовского розливу, однако сейчас эта неприязнь сформировалась в четкое желание избавиться от этого субъекта в кратчайшие сроки. Сама история эта отзывалась в сознании Кощея так, что он испытывал ощущение брезгливости - как если бы прошлось спуститься в канализацию в поисках притаившейся там истины.
Девочка, однако, напряглась, древний чувствовал, как струны ее сознания натянулись так, что можно было сыграть дьявольскую трель в обычной тональности. Отечески возложив свою длань на плечо Вареньке, древний вперил взор в ее распахнутые очи, привычно прибегая к магии очищения сознания. Его голос зазвенел с особой силой, но не дано было его расслышать тем, кто находился за пределами кокона тишины, которым Борис Бранимирович окутал окрестности собственного стола.
- Tout à une fin*, mademoiselle, tout à une fin. Не стоит цепляться за весь этот мусор, просто дайте ему уйти.
Внезапно его посетила идея. Такого рода идеи не рождаются в головах стратегов, они должны посещать лишь мысли юнцов да авантюристов, коим хочется разбавить скуку приторной жизни чем-то особенным. Вместе с тем, мысль эта была ужасной с точки зрения большинства и никак не вязалась с интеллигентным обликом мирного джентльмена, который навевала последняя маска Кощея.
Но все же она была слишком любопытной и многообещающей, как сложная пьеса в простом изложении трех коротких актов. Все зависело от того, насколько хороши ее актеры, а в том, что бенефис обеспечен, Борис Бранимирович отчего-то не сомневался. Впрочем, это было скорее привычной обыденностью, нежели отступлением от правил.
Бессмертный отстранился и облокотился на кресло, чуть склонив голову так, будто изучал свою гостью под другим углом.
- Знаете, люди многого боятся на нашей грешной земле. Но меня вам бояться не стоит.
Слоны не давят муравьев, по крайней мере, не нарочно. Так есть ли смысл заранее бояться грозы, если когда-нибудь, она все равно придет в ваш дом?
Словно фокусник, Кощей извлек из кармана жилетки визитку, где на черном, бархатном фоне серебряным тиснением была выбита только одна буква "К", оформленная изощренным, мастерским вензелем явно ручной работы.
- Вам стоит навестить меня, сударыня, - властным, не терпящим возражений тоном, вымолвил он, не делясь собственными мыслями, - когда, я сообщу при случае. Пока же не откажите мне в дружеской беседе, ведь нет ничего лучше, чем простой разговор за бокалом игривого вина.
Пьеса уже разворачивалась в его голове, растекаясь безумной канонадой вероятных исходов, но в конце все застилала четкая, кровавая пелена.

* - ничто не вечно (фр.)

Отредактировано Борис Бессмертный (17-07-2018 14:58:06)

Бессмертный перестал улыбаться и в этот миг в его глазах, почти человеческих, появилась безмерная тоска, глубину которой мог понять разве что другой, такой же, как он. Захлестнуло, навалилось, не пойми откуда, желание переместиться в собственный особняк, на любимое кресло у камина, перед окном, за которым открывается потрясающий вид на дикорастущий сад.
Замечтавшись, Кощей на мгновение потерял нити беседы, но затем вновь посмотрел на Варю долгим, изучающим взором. Он как будто прожигал ее насквозь, добираясь до самых потаенных уголков разума молодой ведьмы.
- Вы говорите так, будто меня интересует их мнение, - легкая усмешка вновь озарила словно высеченное из камня лицо Бессмертного. Выдавали глаза - в них не было и тени веселья, только тяжелое бремя прожитых лет, помноженное на безмерную скуку, - полно вам, Варенька, вы же и сами понимаете, как обстоят дела. Я позволю вам нарисовать себя, взамен на то, что возьму у вас.
В том, что именно это он и сделает, не могло быть никаких сомнений. Тем временем появилась Алевтина, с неизменным подносиком в руках, на котором уютно расположились бокал медовухи, чашка кофе и бутылка Шато Лафит, темного вина с непревзойденным эвкалиптовым привкусом. Отпустив официантку, Кощей пододвинул Варе Кофе и медовуху, затем собственноручно откупорил витиеватую бутылку и мягким, отточенным движением наполнил свой бокал.
- У Каберне Совиньон особенный вкус, - произнес Бессмертный, любуясь игрой света в винном бокале, - но вы об этом не знаете, что прискорбно. Вино - это не выпивка, это амброзия богов, ниспосланная смертным, дабы скрасить их унылую, короткую жизнь. Наполнить ее красками румянца. Вы бы оценили послевкусие - если любите вкус кедра и ежевики, сударыня. Скажу вам по чести, отвечая на ваш не заданный вопрос - я и сам еще не знаю, что мне с вами делать. Стоит ли делать хоть что-то? В любом случае, вам больше нечего опасаться, уверяю вас. Что же до вашего неудавшегося... хозяина, - древний чеканил последние слова так, будто забивал гвозди в крышку чьего-то гроба, - нас с вами ждет увлекательная история.
Он говорил правду, поскольку и сам не знал, отчего не отпустил девчонку на все четыре стороны после того, как вызнал правду. В ней не было ничего особенного, но Бессмертный коллекционер отчего-то возжелал в свою коллекцию именно эту игрушку. В этом не было ничего странного - Кощей с давних пор любил коллекционировать благородных девиц и храбрых героев, пытающихся их спасти, но за прошедшие века многое изменилось. И если раньше он бы просто посадил ее в светлу горницу с решетками на окнах и дверью на запоре, то сейчас Бессмертный мог себе позволить попросту пометить предмет своего интереса.
А еще, у него зрела другая, более материальная и полезная мысль. Ведьма и ведьмаки, противостояние с древними... этот Гордиев узел нужно было разрубать и сейчас Кощей как будто нащупал нить, которая должна была его привести к желанной цели. Впервые, за века противостояния.
Он припомнил, какими были ведьмаки древности... гордыми, заносчивыми и, в результате - мертвыми.
Может быть, нынешние окажутся полезнее.
Как знать?

Последние слова Вари заставили его рассмеяться впервые за долгое время. И удивиться тому, как неожиданно искренне все произошло, как будто он и позабыл про то, что когда то мог ощущать живые, человеческие эмоции. Щелкнув пальцами, он подозвал Алевтину, но сказать ей ничего не успел - догадливая девчушка принесла еще один бокал с собой и тут же водрузила на столик.
- Пожалуй, лучше начать с вина, - в голосе Кощея все еще слышались нотки веселья, - полный бокал я вам не налью, знакомство с Каберне лучше всего начать маленькой порцией. И не делайте сразу больших глотков, дайте вину раствориться на языке, проникнуть в ваше вкусовое пространство. Как и ваша медовуха, он создан из того, что растет на матушке земле и, уверяю вас, с куда большей любовью.
Бессметный хорошо знал о чем говорил, поскольку, совместно с бароном Ротшильдом, тайно владел сотнями акров земли с растущими на них виноградниками и порой самолично инспектировал процесс изготовления вина. Это было его маленькой слабостью, то, к чему организм еще не утратил вкусовых ощущений, хотя пьянящее действие напитка для него осталось в далеком прошлом. Теперь это был всего лишь дико вкусный компот, который следовало принимать вместе с самогоном собственного приготовления - чем Вий с Кощеем частенько и занимались.
Так или иначе, пододвинув бокал и прикрыв его донышко тонкой прослойкой вина, древний откинулся на спинку кресла и прямо посмотрел в большие, честные глаза Вари.
- Васька вас больше не потревожит, сударыня. Через несколько дней я дам вам в этом самолично убедиться. Что же до долга... буду с вами честен - этот неприятный человек работает на меня и за его действия я, в какой-то мере, несу прямую ответственность.
Тут он немного покривил душой, поскольку никакой ответственности за поступки смертных, Кощей не ощущал. Однако же готов был оперативно устранить источник нежеланных возмущений, поскольку и сам не терпел подобных Боровкову "работников". нужно было подать хороший, правильный пример всем остальным.
Внезапно посерьезнев, Кощей подался вперед, не отпуская взглядом очи Вари.
- Отложим разговор о том, что мне нужно, до лучших времен, милейшая. Уверяю вас, я не питаю к вам низменных интересов.
Все в рамках расчета?
Он знал, чего хочет и знал, что получит это в любом случае. Было неясно только одно - почему в сознании нет ясности, которое обычно испытывает стратег после удачно сыгранного дебюта.
Это казалось ему странным.

Отредактировано Борис Бессмертный (17-07-2018 19:34:53)

Все как всегда. Не люди, а шестеренки в долбаном механизме мироздания.
Бессмертный ощутил глубокую, древнюю усталость. Иногда она выходила наружу вот так, неожиданно, извергая наружу истому  бесконечной прокрастинации, которой хотелось приглушить ощущение тщеты происходящего. В конце концов - что могло быть скучнее обычных людей с их бесконечными надуманными проблемами? Все их беды проистекали от участия в пирамиде Маслоу, а нужды ограниченного сосуда тела делали их рабами рутинных привычек.
Сам Борис Бранимирович ел только для вкуса. Он не нуждался в принятии пищи, поскольку был связан с Источником значительно крепче любого смертного существа. И потому черпал силы напрямую, не заставляя свой организм проходить через бесконечные циклы обработки энергии. Именно поэтому он и был всамделишным Бессмертным - ведь труднее всего убить того, в чьем теле нет и единого жизненно важного органа.
- Вам не стоит бояться этого, - Кощей улыбнулся одним уголком рта, - разочарование предполагает под собой какие-то ожидания. Однако для меня это - непозволительная роскошь.
И глупая трата времени.
Он смотрел на нее, такую юную и даже прелестную, думая о том, что в молодые годы бы не раздумывая присвоил ее себе, угощая приторных "героев" смачными оплеухами меча-кладенца, направо и налево. Сейчас же Бессмертный чувствовал в душе бесстрастный холод, в котором теплились лишь жалкие остатки прежнего любопытства. Он почти не ждал ничего нового, ни от нее, ни от кого бы то ни было на этой грешной земле.
Однако, в следующий миг, его бесконечное терпение оказалось вознаграждено самым внезапным и интересным образом. Гостья попыталась откланяться. Борис Бранимирович так давно не видал столь бесцеремонного обращения со своим вниманием, что даже слегка оживился, усмехнувшись куда шире, чем того требовал этикет. И сейчас он уже больше походил на себя самого - древнего, жесткого колдуна, привыкшего получать все, чего бы он ни пожелал.
- Сидеть, - спокойно произнес Кощей, глядя ей прямо в глаза и кровавые искорки в его ярких голубых глазах были не просто рефлексами вина от бокала в руке Бессмертного.
Он подавил ее волю почти неосознанно, давним выработанным рефлексом. В конце концов, последнее слово по праву принадлежало ему. Жестом фокусника, древний извлек из воздуха нечто, на поверку оказавшееся изящным браслетом, после чего, не мудрствуя лукаво, застегнул его на запястье правой руки гостьи и жестом подозвал к себе Алевтину.
- Милочка, будьте добры, свяжитесь с Рябинцевым и пусть немедленно явится в ресторан.
Доверенный явился достаточно быстро, словно материализовавшись рядом со столом Хозяина спустя пять минут. Загипнотизированная гостья сидела тихо и смирно, пока Кощей не щелкнул пальцами перед ее глазами, пробуждая от сомнамбулической истомы.
- Вот теперь вам, пожалуй, и правда пора, милейшая, - Борис Бранимирович сопроводил свои слова любезной улыбкой, - я свяжусь с вами, когда будет необходимо ваше присутствие. Сообщу, когда и где.
Произнеся оное, он как будто потерял интерес к происходящему, уставившись отсутствующим взором куда-то поверх голов людей, сидящих за столиками. Помощник же его, сделав приглашающий жест рукой, отступил, пропуская Варвару к выходу.