Справиться с кашлем помогла вода. Гэсэр вошел почти по колено в речку, зачерпнул полную пригоршню и выпил мелкими глотками (экология?слово незнакомое какое-то... плохая? что вы такое говорите... данунафиг, не слыхал про такое... из луж пил, было дело, и все пучком). При этом он все равно держал в поле зрения берег и то, что там происходило. Лиса, по-прежнему прикрываясь мольбертом, медленно пятилась к кустам, над которыми все еще возвышалась палка с останками рюкзака. Будто какое-то боевое знамя, поврежденное вражеским огнем. Девушка, которой Глеб всунул в руки телефон, немного приблизилась к пентаграмме. Внутри нарисованного на песке пятиугольника с шипением металась голова. Впечатление было таким, будто она хочет подпрыгнуть повыше и вылететь за пределы ловушки, но какая-то сила не дает ей проделать это. Что-то невидимое словно придавливало чертову башку к земле. И это было уже не севино заклинание.
Гэсэр очень осторожно неглубоко вздохнул пару раз, проверяя, не появится ли снова кашель, вышел из воды и забрал телефон из рук незнакомой девушки, которая тут же опустилась на песок.
- Глеб, ты куда делся? - надрывался в трубке Стерх.
Надсаженное кашлем горло не сразу согласилось выдавать хоть какие-то звуки.
- Тут я, - кое-как просипел Гэсэр.
- Ага, - глубокомысленно изрек Журавель.
Уже гораздо более спокойным тоном, очевидно, сообразив по голосу подпола, почему тот не сразу отреагировал на его призыв.
- Я минут через пятнадцать смогу быть у тебя. В смысле, на речке. Ты там не один же?
- Нет, нас трое. Не считая головы.
Подпол оглянулся на девушку, у которой забрал телефон. Она лежала на песке и, похоже, плакала - плечи ее тряслись, и по ним ее гладила невесть как оказавшаяся рядом с ней Женя. Мольберт валялся на песке рядом с пентаграммой.
Блин, я и не заметил, как она перебазировалась. Со всем своим имуществом.
- В общем, ты двоих можешь отправить по домам. А сам меня дождись. Я эту вашу голову заберу.
- В поликлинику для опытов, - едва слышно пробормотал Гэсэр.
И добавил чуть громче:
- Она вообще-то не наша. А хер знает чья.
- Ну да, опытным путем и разберемся, что это за хреновина такая.
Стерх явно ухмылялся, говоря это.
- Тебе надо будет до моего появления башку эту водичкой поливать. Я на речку наговор кинул, вода из нее этому вашему монстру не позволит из пентаграммы выкатиться. И сам знак благодаря этому не сотрется. Много не надо, по паре пригоршней через каждые четыре-пять минут. Сможешь?
- Фигня война, - фыркнул подпол. - Сделаю, конечно.
- Все. Скоро буду.
Сева закончил разговор. Глеб сунул телефон в карман рубашки и присел на корточки рядом с девушками.
- Спасибо, выручила, - поблагодарил он лежавшую.
И добавил после крохотной заминки:
- Не плачь, пожалуйста. Я утешать совсем не умею, так что... Держалась ведь молодцом, когда опасно было, так чего сейчас реветь-то? Когда все прошло...
Его голос звучал уже совсем нормально. Но вот все слова были совсем не те, и говорились совсем не так, как было нужно - не с теми, наверное, интонациями, но иначе Гэсэр просто не умел. Практики не было. Не так уж часто ему доводилось бывать рядом с плачущими женщинами. А если и доводилось, то ситуация была совсем другой, и действовать там надо было... То есть, там надо было именно действовать, а не уговаривать перестать реветь. И он действовал. Без лишних слов, молча. Уводил из-под огня, прикрывал собой, шлепал по щекам, чтобы прекратить истерику, сулившую слишком большие неприятности не только рыдающей и истерящей дурехе, но и его бойцам. Ну, а вот так, чтобы посреди яркого солнечного утра, в установившейся наконец-то привычной мирной тишине, нарушаемой только плеском реки, шумом ветерка и чириканьем каких-то птиц в кустах - в таких условиях ему еще не доводилось утешать плачущую девушку. Красивую, несмотря на зареванное лицо с покрасневшими глазами и носом.
- Не плачь, - как попка-дурак еще раз повторил Гэсэр и встал с песка.
- Спасибо тебе за помощь. Жень, вы, наверное, идите отсюда. А я это чучело сейчас водичкой полью.
Он опять вошел в речку, зачерпнул воду.
- Телефон мой запиши.
Ни к кому конкретно Глеб не обращался. Просто продиктовал свой номер, не отрываясь от дела- аккуратно поливая голову водой. Раз, другой, третий.
Лиса записала его карандашом прямо на мольберте. И протянула руку незнакомой девушке, намереваясь помочь ей встать:
- Идем отсюда. Ты где живешь? Может, нам по пути?
- Позвоните мне, когда домой доберетесь, - попросил подпол.
Опять же не обращаясь ни к одной из девушек, но при этом почему-то думая о том, что будет здорово, если позвонит не Женя, а незнакомка-помощница.
