Никанор Кузьмич пребывал в лёгком прифигении. Да что там в лёгком - в конкретном. Он обалделыми глазами следил за Мартовским, который, с тех пор, как вернулся домой, не произнёс ни единого слова, а сразу решительным шагом прошёл в кабинет и, включив ноут, начал рыться в Интернете. Забронировав на завтра билет до Санкт-Петербурга, он полез по шкафам. На свет явились чемоданы, и вскоре комната приобрела налёт того околобардачного состояния, которое обычно наступает при сборах в дорогу.
- Здрасьте-пожалуйста, - крякнул наконец Кузьмич. - Ты куда намылился, Матюха?
- Можно подумать, ты не видел, - соизволил раскрыть рот баюн. - Ты лучше помоги, а не стой, как столб.
- С чего это тебе вдруг приспичило?
- С чего-с чего... Я и так тут уже засиделся. Чую, у Анжелки скоро терпение кончится меня из моего бессрочного отпуска дожидаться.
- Это официальная версия, - хмыкнул домовой (у него выговорилось "охвициальная") - А если не финтить? Чего там у тебя с твоей девкой-то бедовой вышло? Расколдовали хоть, аль нет?
- Слава Перуну, да.
- И с чего тогда с мест сниматься? Как оно связано-то?
- Так и связано. Ей и прошлого раза более чем хватило. Сам-то подумай, каково ей снова на меня наткнуться и ещё раз остаться мне обязанной жизнью? - Матвей вкратце поведал домовому о событиях в доме Кветы и последнем, самом тяжёлом разговоре с Линой, который своей тяжестью осел на душе, как камень и сниматься нисколько не собирался.
- Я ей пообещал. А слово своё я держу.
- Э, ты постой, постой, Матюха! - старый домовик решительно замахал короткопалыми ручками. - Ты сейчас так начнёшь сплеча рубить, что от целого леса ни шиша не останется, таких дров из него нарубишь... Что ты взвился-то из-за девки, рыцарь ты недоштопанный? Что ж, теперь из-за неё в Смородин век носа не казать? А это всё как же? На кого денешь? Продавать, что ль? Опять нам прикажешь с тобой по миру колодбродить? Только-только осели, вон Ферапонт опять же как славно устроился... А у меня и вовсе  возраст уже не тот. И вообще, я домовой, а не дорожный и не бродяжный!
- Ну что ты горячку-то порешь, - устало отмахнулся баюн. - Кто говорит, что я не вернусь? Мы вон через месяц "Марго" в Смоленск привезём. Просто сейчас мне лучше подальше отсюда быть... Всё основное для гстролей тутошних уже сделано, Анжель справится, а потом дальше по городам поедем, так оно только на руку. Всё к лучшему. Никто ничего и никого бросать не собирается, остаёшься, как всегда, полным здесь хозяином. Кто ж без вас тут всё в руках удержит? А к лету нагряну, как полагается. Там уже и видно будет... Если что, так мне от чужих глаз скрыться ничего не стоит. Просто сейчас... Не могу я здесь оставаться, понимаешь? Мне нужно ей переболеть... Чтоб хотя бы не тянуло каждый час её просто увидеть. Ничего, Никанор Кузьмич. Всё образуется.
Домовой покряхтел и исчез. Мартовский усмехнулся. Понятно, что помощи от домовика, не желавшего отъезда хозяина, можно было не ожидать. Что ж, сам справится.
Откуда ему было знать, что именно помогать-то Кузьмич и направился. Правда, в другом направлении.
Поскольку про Лину сведений от Мартовского он имел достаточно, то где её искать, знал. Тем более, место назначения и так было озвучено котом, когда тот отправлялся на "спасательную операцию". Место по защите было серьёзное - кощеева родня жила как-никак. Дело спасал только тот факт, что домовой с домовым всегда общий язык найдёт. Что, конечно, не должно было отменить удивления русалочки, когда в её комнате появился старичок-домовичок с рыжеватой окладистой бородой (полностью рыжей она была веков боги упомнят сколько назад, а сейчас лишь небольшая часть сей растительности осталась пока стойко держать оборону перед надвигающейся сединой). Она его, впрочем, не сразу заметила, так как в комнате было темно, а сама Лина лежала, с головой накрывшись пледом. Задумчиво кхекнув, домовой рассудил, что сейчас не до церемоний, и решительным рывком сдёрнул покрывало с девушки.
- Здрасьте барышня, - отвесил он поклон, как умел. - Извиняйте, что так без пардону. Кузьмич я. Никанор Кузьмич, если по охвициальному, но мы и по-простому привыкши.
Он прищурился, разглядывая русалку - несмотря на темноту, видел он всё прекрасно, как и подобает домовому. Это вот эта, что ли? Да ну, тощеватая какая-то... Матюха вечно таких таскает, чтоб за что подержаться было, а тут вона... Эх, любовь зла, полюбишь и козу.
- Не серчайте и не пугайтеся, домовые мы мирные, - сразу предупредил самоназванный парламентёр. Ну а то мало ли, ещё вдруг с нервов запулит подушкой. Толку, ясное дело, не будет никакого, но кому приятно, когда в тебя с визгом чем под руку попало швыряют, как в мыша какого? - Матюхин я, ну Матвея, то бишь... Вот только ты сразу, девка, не кривись, ну говорил он мне, что он тебе хуже горькой редьки, ты просто старика немножко послушай, да и всё... В общем, как бы это сказать-то...
Кузьмич крепко почесал затылок, словно пытался выскрести наружу застрявшие в голове мысли, и наконец, махнув рукой, выдал:
- Да чего говорить! Ты вот чего, сердешная, кончай хвостом-то крутить, а? Силы у в вас бабской в том хвосте до шиша, а сами её и не знаете, вот так вот круть-верть, а мужику от вас потом умом трогаться... Он ведь совсем с тобой уже умом поехал, развёл тут, понимаешь, трагедь, артист, чтоб его, погорелого театру...
Далее следовала недовольная воркотня, из которой всё же можно было легко выцепить главное: из-за каких-то дурных девок этот балбес уже на чемоданах сидит, понесли ж его бесы из Смородина.
- Артист-то он, конечно, артист, но вот если уж слово дал, так уж железно держит. Лыцарь он, понимаешь, Дыртаньян недоштопанный... Точно ведь усвистит и поминай как звали. А чего ему там делать? Видел я его эту Северну Пальмиру... Как было болото серое, дождливое, так и осталось. Только что топиться в ём. Загнётся он там. Эта его Анжелка-прод... ПродюсОрша (слов-то напридумывали!) - толку-то от неё... Нет, она, конечно, баба умная, соли они с ним нормально слопали, слова найдёт, чтоб мозги вправить куды надо. Только ведь ему сейчас не ум нужен... Ласка ему нужна. Твоя. Ну, хороший он, Матюха, правда. Ну не хотел он тебя обижать, ну само оно вот так наперекосяк вышло... Он же ж как лучше хотел. Сердцу, конечно, не прикажешь, но ты хоть скажи ему, что зла на него не держишь? Прости ты его... Ему и того хватит, чтоб до потолка скакать. Хотя, вот честно тебе скажу - зря нос воротишь. Баб он, конечно, много перетоптал.  Но только они все... Одни с него пищат просто потому что он - ах, кумЫр, так сказать, моська с афиши. С таким ночь провести - так будет чего на старости лет вспомнить. Других он своим котячьим обаянием брал - ну, чует он, у кого в жизни не сложилось и надо это время переступить, чтоб не одной быть. Он всё это в душе чует, как своё, как это... емпатит, во. Тут он даже и не привязывал никого: напустит туману, а как рассеется - так баба ни о чём и не жалеет, зато потом у неё всё складывается. Он это может, у него рука лёгкая. А те, кто на него ради шубок-домов-машин вешаются - так Матюха таких сам за три версты обходит. Только ни одной никогда не было, чтоб его настоящего разглядела, какой он есть, а не вот это, которое на журнальчиках улыбается или шмотьём на всю жизнь может обеспечить. Его ж, по сути, никто толком и не любил как следует. И если такая ему ответит - я те говорю, плевать и растереть ему будет на остальных. Вцепится всеми четырьмя и уж не отпустит. И сам тебе себя всего отдаст без остатка. Я ж его собственными руками выпестовал, ещё как Агафья его вот этаким котёнком в корзине принесла. Уж знаю как облупленного.

Отредактировано Матвей Мартовский (28-10-2018 15:03:10)

- Я Матюхе расскажу, - прыснул со смеху Кузьмич, когда выяснилось, что деваха, оказывается, вообще ни сном ни духом о том, кто такой Матвей Мартовский. - Чтоб не звездил лишний раз, а то уверен, что весь свет его знает.
Оказалась деваха деятельной, и даже не в меру - тотчас вызвала машину и навострила лыжи лично объясняться с баюном. Ну и отлично, ну и правильно, а то эти две гордых птицы ёжика, возни с ними... Пока не пнёшь друг к другу, не полетят.
Но Лина полетела, и ещё как. Домовой, пробравшись в машину, незаметно для водителя шепнул русалке нужный адрес. Машина понеслась сквозь разбушевавшуюся непогоду, а Никанор Кузьмич, невидимый и неслышимый для посторонних глаз всё что-то бурчал про себя, поглядывая в окно и почёсывая бороду. Едва такси замедлило ход, он тут же исчез в дом. Ему, конечно, ничего не стоило внушить охране пропустить девушку, но из стариковской вредности не стал. Пусть сама разгребает то, что натворила. Если уж ребята совсем упрутся (а дело своё они знают) - ну, тогда можно будет, или хоть Матюхе сказать... А может, и нет.
Мэтт бросил хмурый взгляд на остервенело дербанящие по подоконнику капли. Погода испортилась словно в тон котячьему настроению, и вовсе опустив его ниже дна. Не творилась бы до утра такая петрушка, и не распространилась бы на Смоленск, а то ещё рейс отменят к лешему... Чтобы выкинуть из головы ненужные мысли и не дать себя жрать депресняку, баюн полностью погрузился в сборы. Механическая работа всегда помогает в таких случаях. Поэтому раздавшийся неожиданно звонок с КПП заставил его вздрогнуть.
Охрану Мартовский держал в основном чисто для формальности - надо же мажорный имидж поддерживать. Не объяснишь ведь никому, что с кучей защитных заклинаний и амулетов никакая охрана нафиг не нужна. Кузьмич на что, в конце концов? В прошлом году, правда, случился инцидент - какой-то непрошеный робин гуд в отсутствие хозяина пожаловал в матвеевский замок с целью заставить богатых поделиться с некоторыми совершенно конкретными бедными. Надо было видеть лицо Мэтта, когда он вернулся из Смоленска, куда был приглашён на какую-то очередную тусню местной элиты, и был встречен мелодичным таким воем, хрен пойми откуда раздававшимся. Это лицо было более чем красноречивой ответкой на появившуюся довольную рожу Кузьмича и ярко и недвусмысленно выражало удивление по поводу происходящего - что за вокальные упражнения на моей территории, где подобные занятия изначально застолблены исключительно за мной? Оказалось, вой раздавался из винного погреба, куда незадачливый грабитель (кстати, учитывая, что обошёл охранную магию - стало быть, подгадил кто-то из тёмных. Мэтт тут же мысленно отметил выяснить, кто такой остроумный и кому должок возвращать) был заперт домовым - видимо, в качестве компенсации, ведь страж дома не мог отказать себе в удовольствии как следует позабавиться с незваным гостем. А уж как именно он с ним позабавился - это история умалчивает. Вот после этого Матвей всё же и завёл у себя охранный пост, а то Кузьмич Кузьмичом, но вот так каждый раз улаживай все хлопоты и объясняй стражам порядка, откуда у тебя тут сбрендивший мелкоуголовный элемент нарисовался... Да ну нафиг. Не говоря уже о том, что в психушках и так клиентов хватает, ещё добавку им поставлять...
- Алло, шеф, - так и хотелось продолжить за охранником "Это я, Лёлик", но Матвей не стал. - Тут какая-то пигалица к вам рвётся. Чё-то поздновато нынче сезон начался - за нынешний ваш приезд первая.
Одно время фанатки и впрямь доставали нехило - ну, сам виноват, немного сдвинул отвод глаз (да и чтоб  ребята бдительность не теряли и не скучали - а то сами ведь начали бы удивляться, если б к Мартовскому никто из поклонниц не лез. Нереалистично как-то), но, поняв, что ловить тут нечего, постепенно отсеялись. Матвей изумлённо глянул за окно. Это ж как ей приспичило, если в такую собачью погоду бесы понесли?
- Ну заверните её обратно как-нибудь поаккуратнее, - вот что-что, а геморроиться с чокнутыми поклонницами коту сейчас хотелось меньше всего. - Что, сильно буйная? Если уж по такой погоде припёрлась, явно двинутая какая-то на всю голову. Не скандалит там, вены резать не грозит?
- Да не... - голос в трубке звучал растерянно. - Просто встала поодаль на обочине и стоит столбом, ждёт, блин, у моря погоды. Я чё и звоню - мы с Сергеичем сами не знаем чего с ней делать. Завернуть-то завернули, а потом смотрим - торчит там. Уже, наверно, с час как... Вот и думай, то ли ментуру вызывать, то ли что... Ведёт-то себя тихо, не буянит, паковать как бы и не за что... Да и жалко дуру, в конце концов. Не май же месяц... Выморозит себе всё нахрен. Тут не то что ментуру, тут бы скорую вызывать не пришлось.
- Хм... - на обезумевшую поклонницу описанное походило как-то мало, о чём Мэтт тут же и сказал. - Может, реально по делу кто, а у меня из башки вылетело... - он стал рыться в поисках ежедневника. Само собой, если бы и впрямь "по делу", то неожиданная визитёрша позвонила бы сама, представилась бы и разъяснила, в чём дело. Но мало ли какие бывают форс-мажорные обстоятельства. Телефон мог сесть, сломаться, потеряться... Впрочем, ей ничто не мешало попросить охрану поговорить с Матвеем по той самой внутренней связи, через которую он переговаривался с ними в настоящий момент, но это кот как-то в растерянности упустил.
- Да нет, она сказала, что вы её не ждёте, но ей очень надо. Сказала, не уйдёт. И ведь реально - не уходит... Какая-то Лина Озёрцева. Знаете такую?
У баюна чуть труба из рук не выпала.
- Кто?!
- А, значит, знаете. Ну, чего, отправить её куда подальше? - судя по тому, как рявкнул Мэтт, доблестный страж, видимо, решил, что эта сумасшедшая начальству хорошо известна, вместе со своими такими вот выбрыками, которые, видно, для неё в порядке вещей. А значит - ну её отсюда к чёртовой бабушке.
- Куда ты её отправишь, балда?! - взорвался Мартовский. - Куда она тебе сейчас под дождём и на ветру на ночь глядя по шоссе пошлёпает? Думать надо иногда, нет... Впускай её сюда, немедленно!
Он даже не надел куртку, выскочив в домашней футболке и штанах под снежный ливень, который с радостью обдал баюна ледяной свежестью. Но кот даже не почувствовал холода, а на всех парах понёсся через парк к КПП, где в открывавшиеся ворота уже проходила бедная русалочка. На ней просто не было сухой нитки, и она напоминала маленькую нахохлившуюся птичку.
- Ты сумасшедшая, Лина! - воскликнул Матвей, хватая девушку за руку, и галопом затащил в дом. - Это ж хорошо, что мне ребята сказали... Продрогла ж до костей... Ну-ка, снимай куртку сейчас же!
И, не дожидаясь возражений, сам решительно содрал с русалочки промокшую насквозь куртку.
- Тебя же выжимать можно... - сокрушался он. - Кузьмич, отопление прибавь! Ну зачем, зачем... А если бы мне с поста не позвонили? Ты что, всю ночь бы там промёрзла? Случилось, что ли, что-то такое, что не терпит отлагательств?

Отредактировано Матвей Мартовский (28-10-2018 15:12:14)

- Полезно, ага... Воспаление лёгких схватить тоже полезно? Или почки застудить... - проворчал на автопилоте Мартовский, сочувственно глядя на продрогшую Лину. - Я, конечно, понимаю, что ты русалочка и вода твоя стихия, но не настолько же...
Даже её одежда под курткой была мокрой, не говоря уже о штанах. Волосы липли к плечам, а лицо было усеяно водяными капельками, блестевшими, как и решительные глаза русалочки. Вымокший котёнок, которого инстинктивно хотелось закутать и унести куда-нибудь в тёплое место. Остановила баюна от выполнения этого намерения лишь неожиданно полившаяся речь Лины. Вечно она, как начнёт говорить, так он ничего ответить не в состоянии. Впрочем, на сей раз в ступор его ввели не столько слова девушки, сколько её эмоции, хлынувшие на кота, как из шланга. Чувство вины и горькая обида на саму себя, давящая, как каменная плита. И вместе с тем, словно, нежно-розовая заря, аура смущения и стыдливости, когда Лина, сама покраснев, как маков цвет, выпалила слова, которых Мэтт не ждал от неё услышать даже во сне... Но она не лгала, не пыталась просто загладить вину громкими заявлениями, уж это-то читалось яснее некуда. Почему же раньше он ничего подобного не замечал? Что её досада была вызвана девичьей ревностью и сожалением, что птица такого полёта на неё не смотрит, и не посмотрит никогда - ведь она слишком обычная, даже для русалки... Где твои глаза раньше были, эмпат ты хренов? Видимо, старательные избегания и привычка держаться на расстоянии сделали своё дело. И оказался он в итоге балбесом похлеще Варькиного медведа. Ведь другие-то не имели возможности считывать эмоциональную ауру, но ведь твердили ему русским языком, что Лина к нему неравнодушна.
Что не отменяет того, что она всё-таки сумасшедшая. Во имя Велеса, это ж надо было - гнать на кудыкину гору в дождь и снег, битый час мёрзнуть на дороге - и всё только для того, чтобы высказаться? Поистине совесть - изящный садист и знает толк в развлечениях.
Но удивляться было некогда, потому как, излив душу, русалочка направилась к выходу. Вот где, блин, два сапога пара - разве не то же самое Мэтт только что говорил ей у Кветы? За тем лишь исключением, что не надеялся просить русалку видеть её хотя бы мельком...
Что в этот момент захлестнуло Матвея - леший его знает. Скорее всего, то самое подсознательное, которое у котов, а уж тем более баюнов, развито на более чем высочайшем уровне. То, что уже не раз толкало его на поступки в отношении Лины, которые в итоге оказывались единственно правильными. И в этот раз он молнией метнулся, преграждая Ангелине путь и захлопывая дверь.
- Боги, да какое такси! Ты на себя посмотри, трясёшься же вся, как осиновый лист на ветру! Куда ты в таком состоянии поедешь?
Кроме совершенно разумных доводов, уже высказанных вслух, Мартовским двигало и иное - то самое подсознательное, орущее ему во весь голос, что отпускать эту девушку уже просто нельзя. Даже если бы и не было жуткой погоды и замёрзшего состояния. Ибо если он отпустит её сейчас - то больше не увидит уж точно и совершенно окончательно. Именно это заставило кота не просто закрыть дверь, но, совершенно не думая о том, что он делает, обнять Лину за холодные, мокрые плечи, так что она упала к нему на грудь.
- Реально сумасшедшая... Глупенькая ты, маленькая глупенькая моя русалочка... - шептал он, целуя влажные, отяжелевшие от воды и пахнущие дождём волосы. - Да разве можно на что-то на тебя обижаться, разве есть что-то, за что тебе пришлось бы просить прощения... Измёрзлась вот из-за меня, балбеса...
Поцелуи перешли на пылающее краской личико, собирая дождевые капли. В отличие от ледяных рук оно пылало жаром. И снова баюн ощутил ни с чем не сравнимый нежнейший вкус её губ. Только теперь это было не в пример лучше, потому что теперь они были по-живому горячие и охотно раскрылись навстречу...
Вот только ощущение под пальцами мокрой одежды всё портило. Так же, как и то, что русалочку откровенно потряхивало - может, конечно, от избытка эмоций, но скорее от банальнейшего холода.
- Лин, Линочка, подожди... - заставить себя оторваться от лучшей девушки в мире было нелегко. - Всё это очень хорошо, но блин... Не сочти за пошлые намёки, но правда - давай-ка дуй в горячую ванну, а? Я не могу, мне, честное слово, смотреть на тебя холодно.
О том, что ему, выскочившему под ливень, самому досталось, кошак не подумал. Если сравнить с Линой - так он вообще был суше некуда.
- Прежде всего перестань зубами барабанить, а там уже и поговорим... Малуш! Задача ясна?
Появившаяся банница согласно кивнула и поманила за собой Лину. Выглядела она маленькой приземистой женщиной лет сорока пяти, с круглым лицом и вообще сама вся такая кругленькая.
- Кузьмич, лезь в погреб за вином, я глинтвейн пока сварганю...
- Да я в твоём "зажуйском-нажуйском" ни шиша не разбираю! - заявил домовик. - Сам лезь, чтоб не говорил, что я не то достал...
Баюн махнул рукой - чёрт с тобой, сам справлюсь.
Что касалось санузлов, то на такой обширной жилплощади, как у Мартовского, их располагалось несколько. Ванна на первом этаже весёлым гостьям баюна очень нравилась - она была сделана прямо в полу, ну, как та, в которой Джулия Робертс в "Красотке" пела. Стены, увешанные тёплыми махровыми халатами и полотенцами, и пол вокруг были выложены мозаикой на манер древних фресок. Не забываем, что Мэтт - эстет долбаный.  Малуша ворчала на современные изыски - нет бы одну нормальную баню в одном месте поставить, а не кучу всего по разным углам, но дело своё знала исправно. Так что Лину вскоре ждала горячая ванна с обильной и высокой шапкой пены, а рядом стояла целая батарея соответствующей парфюмерии.

Отредактировано Матвей Мартовский (13-03-2018 15:20:33)

Наверное, слова русалочки о том, что она больше не хочет быть без Матвея, всё и решили. Их губы слились, соединяя две судьбы, и назад пути уже не было...
- Да я-то за тобой на пять минут выбежал, а ты сколько мокрой на холоде мариновалась? - фыркнул кот. - Так что мне-то только переодеться. А ты двигай, а то я тебя сейчас кааак пойму двусмысленно...
Он по-доброму улыбнулся, глядя, как смутившаяся от своего ляпа девушка, и без того раскрасневшаяся от холода, стала пунцовее розы. Положение спасла банница, сноровисто увлёкшая Лину от греха подальше, а кошак полез в винный погреб за вином, а потом на кухне в холодильник за фруктами.
- Нет, ну это ж надо, а... - бормотал он, ставя вино на огонь и нарезая апельсины. - А если бы я так и не узнал ничего? Сколько бы она там ещё из-за меня проторчала?
- Упорная девка, - заметил помогающий Кузьмич.
- Её бы упорство да в мирных целях... Интересно,  с чего это она вдруг решила сменить гнев на милость.
- Тебе не всё равно? Может, родня мозги пропесочила, чтоб носом не крутила. Ты ж ради неё вон чего прошёл!
- Да какая разница, что я там прошёл... и адрес ведь узнала!
- Велика тайна! - хмыкнул домовик. - Где твои хоромы, любая эта... гугель-карта скажет.
- Ну да... Но неужели подождать не могла? Вот принципиальная! Как будто знала, что потом будет поздно...
- Слушай, чего ты ворчишь, как старый дед, а? Всё ведь в конечном счёте вышло в ажуре! Ну шут её знает, откуда узнала, что тебя черти в твоё болото северное понесли. У них вон там зеркало это дурное, может, оно показало...
Матвей с подозрением покосился на старика, так как от него очень уж ощутимо веяло неискренностью и нарочитым безразличием.
- Чего ты на меня косишь лиловым глазом?
- Потому что ты меня знаешь: мне лапшу на уши вешать - дохлый номер.
- Да я что, я вообще ничего...
- Никанор Кузьмич, - протянул кошак, откладывая в сторону ножик. - Хорош ваньку валять.
Но домовой так же усиленно косплеил Дуремара, как его коллега из домика на озере, отчего самые нехорошие предположения Мартовского всё более уплотнялись.
- Твоих, что ли, рук дело, борода?
- И чего? Ну поучил девчонку уму-разуму... Зато, вишь, сама прибежала! С тебя вообще магарыч полагается.
- Сказал бы я, что тебе полагается! Что ты сразу-то мне не сказал что она здесь? Какого банана было на морозе её мариновать битый час?! - разбушевался кот.
- Ничего, не повредит, - ухмыльнулся в бороду вредный домовик. - Чтоб знала, как хорошему парню мозги крутить. Ты её всё равно получше всякой бани согреешь!
Мэтт раскрыл было рот для гневной отповеди, но тут перед глазами его сформировалось... водяное сердечко, выплывшее само по себе из воды, текущей из крана. Кому принадлежало авторство сего шедевра, гадать не приходилось.
- Вот, пожалуйста, что я говорил, - захихикал домовой, наблюдая за метаморфозами и недвусмысленными намёками сердечка. - Не заставляй даму ждать!
- Уйди отсюда с глаз моих, - грустно попросил баюн. - Хотя нет, лучше за глинтвейном следи.
А сам отправился на водяной зов. Он ожидал увидеть Лину уже вышедшей, но по пути её не встретил. Для приличия постучав, Мэтт шагнул в окутанное паром влажное помещение. Ванна по-прежнему была полна, но кроме пенистой шапки, больше в ней ничего и никого не наблюдалось. Может, в гостиной сидит?
- Лин, ты где? - позвал баюн и ощутил, что кто-то снизу дёргает его за штанину. Опустив взгляд, он увидел высунувшуюся тоненькую ручку, покрытую пеной, а следом за ней из облаков пены вынырнула очаровательно-озорная мордашка русалочки.
- Ой... прости, я думал, ты уже всё, - забормотал Матвей, машинально отведя глаза, и шагнул назад..

Отредактировано Матвей Мартовский (22-03-2018 23:44:21)

Точнее, Мэтт только попытался шагнуть назад, но у него это не получилось, так как Лина по-прежнему цепко держала его за штанину. Особо прятать глаза Мартовскому, в принципе, не требовалось, так как из белых облаков выглядывала только изящная рука и очаровательно-смешная мордашка с мокрыми волосами, покрытыми пеной. Но приличия никто не отменял, и то обстоятельство, что Мартовский уже десятки раз имел возможность разглядеть прелести девушки во всех подробностях, ничего не значит. Он тогда был в котячьей шкурке, и ипостась главенствовала котячья, а это совсем другое. Хотя вообще сам факт того, что очаровательная гостья позвала баюна к себе, совершенно не придавая значения своему виду, говорит о том, что она как бы, и не против...
- Кто нас тут услышит-то, одни в доме, - рассмеялся баюн - ну, Кузьмич с Малушей свои люди.
Но всё же присел и нагнулся ближе к озорно блестящим глазам русалочки - подыгрывать так подыгрывать. - Ну и что у тебя за секреты?
На лице Ангелины просто метровыми буквами было написано, что милая хулиганка что-то задумала. Тут даже не требовалось сканировать плескающуюся вокруг неё ауру озорства, подкрашенного пикантными оттенками просыпающегося женского. Похоже, русалочка в глубине души вовсе не такая уж скромница...
Однако это весёлое предположение было тут же остужено вместе с пылом кота. Стоило Мэтту наклониться поближе к прелестной хозяйке воды, как её же стараниями он вскоре к ней присоединился. Нет, как уже было сказано, шальное хулиганство на лице Лины читалось ясно, но вот масштабы... Что его вот так, в одежде, опрокинут в ванну, Мартовский не ожидал. Лина, разумеется, позаботались о том, чтобы приводнение вышло мягким, да и баюнское умение грамотно падать тоже никто не отменял. Но разве можно так с котами поступать?
- Увы мне, получил по заслугам, - посетовал вынырнувший Матвей. - Забыл, с кем связался. Хоть до смерти не защекочешь? Вообще-то ты меня позвала первой, так что не считается. Ну и тут "дождь" хотя бы тёплый... Но от подарочка я в любом случае не откашиваю. И что угодно получить очаровательной и прелестной хозяюшке этого мыльного озера? Впрочем, я, кажется, знаю. Только, пардон, в мокрых тряпках мне как-то тебе составлять компанию неудобно.
Видели бы меня сейчас родные папарацци - подумал он, выбираясь из ванны. И то сказать, вид хоть куда - вода стекает с одежды в три ручья, весь в пене, как с пенной вечеринки... Загляденье, короче. Мэтт принялся сдирать прилипшее к телу шмотьё и выливать из тапок воду. Он предусмотрительно зашёл за спину Лины, чтоб лишний раз не смущать русалочки.
Футболка, штаны и всё прилегающее чвякнулось на пол с характерными звуками. Малуша ворчать будет. Ну да не до неё.
- Ну а вот теперь готов вернуться - баюн плвно и ювелирно ввинтился в воду позади Ангелины. Его руки обвили обнажённый стан девушки, и Мэтт привлёк её к себе.
Это объятие нельзя было сравнить ни с чем... Наверное, только сейчас Мэтт понял смысл выражения "две половинки". Когда Лина откинулась назад, опершись спиной на его грудь, у баюна  возникло ощущение, словно они и правда соединились, словно два кусочка паззла. Тёплым, мягким, нежным бальзамом русалочка легла на его сердце. Губы баюна коснулись девичьего плеча, смахнув с него россыпь капель. Поцелуи направились выше, по шейке и за ушком.
- Сладкий-сладкий поцелуй в качестве подарочка котируется? - прошептал он, наслаждаясь ароматом её цветочной кожи.
Ответом были медовые губки Ангелины, подставленные под новый поцелуй, в который они оба окунулись с таким же удовольствием, как в тёплую воду. От ласкового и игривого он стал переходить к более страстным ноткам. Мэтт развернул русалочку к себе лицом, не желая отрываться от этой удивительной девушки ни за что на свете. От него у женщин кружилась голова только так, но вот самому ему испытывать нечто подобное ещё не приходилось.

Отредактировано Матвей Мартовский (24-03-2018 21:58:20)

- Не, мне тут только дождя в помещении недоставало, - Мэтт со смехом прикрыл голову. - На сегодня хватит дождей.
Интересно, сама-то она понимает, с чем играет? Похоже, с ролью соблазнительницы, подсказанной ей нахлынувшими чувствами, Лина как-то не справлялась. Она просто была другая - вон как засмущалась от одного опасения, что её могут принять за одну из тех охотниц за звёздными кошельками. Глупышка ты, я ведь всё прекрасно понимаю, что ты не такая, ты лучше их всех в миллионы раз... Поэтому и брошу к твоим ножкам всё, что только смогу дать. Потому что ты это оценишь, не как материальное... Я просто хочу сделать тебя счастливой.
А уж когда их поцелуй и ласки Матвея стали перерастать в нечто большее, баюн не мог не уловить нарастающего стеснения и боязни, которые ему были очень даже знакомы. Да уж, похоже, русалочка и впрямь поторопилась. Мэтт остановился при первой её попытке отстраниться - пугать девушку он совсем не хотел.
Щёки Ангелины горели так, что ими, наверное, можно было освещать помещение, если бы вдруг погас свет. Ну, вообще-то тот факт, что у русалочки до него никого не было, оказался вполне ожидаемым. Если она и позволяла себе какие-либо отношения, то без серьёзных намерений ни на что такое не шла. Что ж, значит, первый раз будет для неё настолько приятным, насколько это вообще возможно... Если, конечно, она сама захочет.
- Тебе нечего бояться, Лин. Первый раз на то и первый. Значит, это мне нужно всё взять в свои руки... Но ты смотри, если ты не готова, то я давить не буду.
Мэтт чмокнул пунцовую русалочку в нос и прижал к себе, гладя по голове.
- В любом случае, тут для первого опыта не самое подходящее место, хоть и твоя стихия. Да и вода скоро начнёт остывать. Предлагаю переместиться и погреться уже внутренне - глинтвейном, который как раз должен поспеть. Есть безалкогольный вариант - для очистки моей совести, чтобы про меня нельзя было сказать, что я коварно спаиваю невинную девушку.

- Что ж, значит, постараюсь оправдать твоё доверие, - улыбнулся баюн, легонько целуя русалочку в горячие губки. Прислушавшись к её эмоциям, он понял, что русалочка действительно готова и не против, просто не хочет, так сказать, ударить в грязь лицом. Страсть, когда на всё уже по барабану, и голова уже не действует, а действует только тело, в ней пробудится позже (если, конечно, всё правильно делать), а пока она просто полностью перекладывает инициативу на него, как на более опытного, что правильно. Его задача - сделать так, чтобы Лина не пожалела... И нет, это ни разу не разврат. Это естественная вещь для любящих друг друга людей. Мэтту сейчас хотелось не овладеть ей, как женщиной, а подарить ей всё наслаждение и удовольствие, какое мог...
- Да бери любой, конечно, там разные размеры есть, - ответил Мэтт, одеваясь, пока русалочка искала халат (чтобы всё-таки меньше на неё пялиться - ну да, всё уже видел, да и она вряд ли теперь стесняется, но лишний раз смущать девушку джентльментсво не позволяло). Впроче, одеваясь - это громко сказано - промокнулся полотенцем, обвзяался им, потом просто последовал примеру Ангелины, запахнувшись в белый махровый халат.
- Кажется, он тебе великоват, - весело заметил Мартовский, глядя на закутанную Лину, которая выглядела в таком виде довольно забавно, но невыразимо мило. - Похоже, твоих спортивных параметров у меня тут нет, просчёт, блин...
Он взял её за руку. Тёплую маленькую ладошку, которую так и хотелось покрыть поцелуями. Пока Мэтт вёл девушку по коридору, в нём играла какая-то мальчишеская гордость, когда он смотрел на русалочку, восхищённо оглядывающую интерьер. Он радовался, словно приготовил девушке грандиозный подарок. Что, в общем-то, так и было - всю свою роскошную жизнь он был готов разделить с ней, если она сама того пожелает.
А "переместились" они, по выражению Лины, в спальню на втором этаже. Уж на её обустройство баюн финансов не жалел. Котяра, что с него взять. Свет он зажигать не стал, а хлопнул в ладоши, отчего в широком камине тут же с с громким фырком вспыхнул огонь. Никакой магии, только достижение техники. И не такое уж навороченное, если что.
- А ты никогда не пробовала? - удивился Мэтт. - Нет, это, по сути, подогретое вино, только ещё с кусочками фруктов и специями, типа корицы, например. А безалкгольный делается из виноградного сока... Кстати, о нём уже позаботились.
Матвей весело фыркнул, кивнув на маленький столик возле громадной двуспальной кровати, на котором стояли айриш бокалы, из которых торчали соломинки - стеклянные бокалы с подставками и ручками, чтобы удобнее было браться: горячее ведь. В них дымился ароматный рубиновый напиток.
- За что я люблю Кузьмича - понимающий мужик, - заметил кот. Не теряя времени, парочка оккупировала кровать. Ангелина со всем комфортом и уютом устроилась в котячьих объятиях и, судя по довольному блеску синих глаз, покидать их явно не собиралась.
- Выбирай, какой тебе, - предложил Мартовский. - Только осторожнее пей, лучше через соломинку, он горячий.

На самом деле матвеевский замок был не таким уж больший - не Виндзор, чай, и не Эрмитаж. На его взгляд, выстроено котовье обиталище было вполне компактно. Но для русалочки из маленького городка, ясное дело, такие апартаменты покажутся хоромами. Ну и пусть. Для неё ничего не жалко.
- Да нет, не заблудишься, - по-доброму усмехнулся баюн. - Дело привычки. Да и семьи как таковой у меня нет, - по лицу его мимоходом пробежала тень. - Была Агафья, так сказать, "приёмная бабушка", которая меня вырастила. Ну и Кузьмич ещё. Вот и вся родня.
Про своё происхождение он трепаться не любил. Но Лина, конечно, другое дело. Просто вряд ли сейчас подходящая обстановка. Коту больше нравилось наблюдать за по-детски горящими от восхищения глазами русалки, которая напоминала сейчас девочку, попавшую в самый лучший на свете магазин игрушек. Ну, или в сказочную страну какую-нибудь. По крайней мере, она всё вокруг принимала за чудо и магию, даже огонь в камине.
- Ну вообще немного да, - засмеялся Матвей. - Но магия моя заключается только в превращениях, влиянии на эмоции и всякого рода запудривании мозгов. Говорю сразу, чтоб честно было. И сразу же говорю, что к тебе никогда ничего подобного не применял.
Поверит на слово или нет, он не знал. В конце концов, магию, исходящую от него она бы всё равно почувствовала за всё то время, что они знали друг друга.
- Но в камине никакого волшебства нет, обычное достижение техники, которая иногда всё-таки бывает на грани фантастики. Я всё-таки кот, а не горыныч, чтобы огнём повелевать.
Тепло прижавшейся к нему девушки было уютнее, чем от каминного пламени, а аромат волос пьянил похлеще любого вина. Нет, Мэтт не мог припомнить, чтобы ему когда-нибудь было настолько комфортно рядом с женщиной. Была страсть, была нежность, даже забота... Но вот так, чтобы просто одно присутствие рядом хотелось продлить на безлимитное количество времени - такого не было ни с кем. Да только от её озорных глаз нельзя было оторваться, следя за тем, как в них танцуют и играют огоньки из камина. А самые совершенные в мире губки игриво манили поцеловать, потягивая через соломинку горячий глинтвейн - Мэтт, воспользовавшись кошачьими свойствами, по запаху определил безалкогольный.
- Ну вообще-то в любой кафешке есть, не такая уж экзотика, - пожал плечами кот. - Хотя там, как правило, фигня всякая... У меня лучше. Да, я нагло хвастаюсь. Зато вижу, что теперь ты окончательно согрелась.
Он не удержался и всё-таки чмокнул русалочку в губы, сладкие после виноградного сока. Похоже, она до сих пор чувствовала себя не в своей тарелке среди непривычной роскошной обстановке. Ну, над этим придётся ещё поработать. Баюн не мог допустить, чтобы Лина считала себя какой-то неполноценной рядом с ним. Она лучше всех, и достойна лучшего. И не зазнается, что самое ценное.
- А потому что они как раз только этому и рады, как правило, - усмехнулся кошак. - И я для них представляю ценность лишь как источник всего этого. А если у меня вдруг ничего не останется - ну прости, ничего личного, неудачники никому не нужны, пойду к другому, который на коне. Нафиг надо... Так что не скромничай насчёт уровня, Лина. Ты куда выше их. Может быть, если бы я не решился пролезть к тебе котом, то не узнал бы тебя как следует, не привязался бы к тебе, и мне было бы легче тебя забыть... Я привык, что девушки вроде тебя серьёзно меня не воспринимают - думают, что я чисто ради новых ощущений игрушку на ночь ищу. Загнал своим образом жизни себя в ловушку, - баюн иронически хмыкнул. - Не знаю, откуда это у меня. То ли чисто кошачья любовь к сибаритсву, то ли психологическая гиперкомпенсация того факта, что я не могу сказать, что нашёл себя не на помойке.
Всё-таки раз уж Лина заикнулась, что она не его поля ягода - пусть уже всё знает.
- Я никогда не знал своих родителей. Да и не особо стремлюсь узнать, если честно. Мать выбросила меня новорождённого в мусорный контейнер, там меня Агафья и нашла, когда я с перепугу превратился в котёнка и пищал на весь двор. Возможно, папаша был каким-то залётным баюном, который сделал своё дело и отправился дальше продолжать в том же духе. Вот и весь мой уровень. Не в нём суть. Мне с даром баюна подняться до него было нехитрое дело. Воспринимай это всё, как приятный бонус. Разве плохо, когда можешь устроить для любимой женщины настоящую сказку в жизни? Я ведь не для того, чтобы произвести впечатление. Мне нравится тебя радовать, правда.
Наверное, правду говорят, что, когда даёшь искренне, от всего сердца, то чувствуешь себя так, будто получаешь вдвое больше. Вырастают крылья, и хочется преподнести любимой хоть целый мир. И даже не думаешь о том, что она с ним будет делать.
- Так бассейн в парке, - рассмеялся кот. - А на улице как бы не май месяц. Нет, мне-то, в принципе, и так норм, но тренер, кто не в курсе про кошачью сущность, удивился бы такому моржеванию. Да и сюда вызывать кого-то было бы дороже. Не говоря уже о том, что ты, наверное, вряд ли бы согласилась его тут подменять, слишком уж двусмысленно выглядит, - Мэтт хитро подмигнул. - Ну и есть ещё такой немаловажный фактор, как вредность Анжелы свет Витальевны, которой влом, чтобы я прохлаждался и морально разлагался тут в роскоши, пока она самоотверженно пашет в Питере. Поэтому дуй, Мартовский, в город, растрясись, с тебя не убудет. Как-то так, в общем.

Чем больше Матвей рассказывал, тем больше Лина офигевала, в стиле - такое что, реально бывает? От расчётливых поклонниц, у которых не закрывается охотничий сезон на завидных женихов, до парковых роскошеств котячьего имения. Хотя, на взгляд самого баюна, всё было довольно скромно. Ну, разве что собственная конюшня - это да, это шик. Но это детская мечта, так что простительно.
- За такую нечестность я готов платить снова и снова, даже переплачивать, - довольно мурлыкнул котяра. -Ну, что поделать, баюн - это плюс сто к котячьести, так что уж что имеем, то и есть. А в бассейне я только глаза отводил, чисто от излишнего внимания - узнают ведь...
На какой-то момент внутри шевельнулось сомнение - стоит ли вводить Лину с её чистой душой, не понимающей, как это можно - раздвигать ноги перед живыми кошельками, женить на себе богатеньких чисто по залёту, и вообще - пробиваться наверх всеми доступными способами, в это змеиное гнездо, пафосно именуемое высшим светом? Это для него цена попадания туда не так уж высока, да и то Мэтт готов был призадуматься, не является ли одиночество чересчур высокой платой за успех? Ведь, в конце концов, только случай помог им с Линой увидеть друг друга в истинном свете. Русалочка слишком настоящая, слишком неиспорченная для всего этого... Не станет ли для неё образ жизни Мэтта такой же золотой клеткой, как для Вари? Но, глядя в глаза любимой, в которых, казалось, отражалась лазурь всей воды мира и играя с мягкими душистыми волосами, кот чувствовал, что сомнения отступают. Лина всё же другая. Не такая домашняя, как Берёзкина. То есть, Рысёна, конечно, тоже если надо - амазонка и валькирия ещё та, и за себя постоять сможет. Но её стихия - дом, тёплая и надёжная спокойная крепость. А Лина... Кот чувствовал в русалочке любопытство перед новым, авантюрно-озорную жилку, остренький язычок, которым эта прелестная язвочка, если что, отбреет лучше вяской бритвы. Ну и, в конце концов, Матвей рядом на что? Он в этих морях давно плавает, сможет, если что уберечь от подводных камней.
- Знаешь, я давно понял, что всё, что ни делается - к лучшему... С такой тёте-мамой, как Квета, больше никакая родня не нужна, не пропадёшь. А Агафья долго жила, а Смородин - город маленький, многих знала.
То, что русалка, как говорилось в басне, слона и не приметила, кота несколько удивило. Путь к дому от КПП был только один - через парк, состоящий из двух аллей (по которым было просто замечательно скакать верхом), а между ними - как раз упомянутый водоём.
- Мы же через него шли. Впрочем, при такой погоде и в твоём состоянии действительно мало что можно было разглядеть. Так что при более ясном времени суток покажу. Он не такой большой, как тот, где ты работаешь, у меня тут не Петергоф всё-таки. Но уменьшенный вариант. Несметных сундуков с золотом и пещер нет, только винный погребок - единственное сокровище, которое можно раскопать в недрах этого сооружения.
Матвей мягко улыбнулся. Смешная она всё-таки. То говорит, что радовать нечем, то вот теперь просит не уезжать... Смешная, но до невозможности милая русалочка.
- Ну что ты глупости говоришь, - прошептал кот, в очередной раз утопая в синих глазах, в которых теперь читалась тревога, крепко обнимая за плечи и прижимая к себе с абсолютно отсутствующим желанием выпускать. Прилив нежности захлестнул его как волна.
- Куда я теперь от тебя денусь? - губы, шепчущие ласковые слова, стали покрывать поцелуями ненаглядное лицо. - А ещё говорит, порадовать нечем... Ты - моя радость. Ты - моя главная сказка, которая сбылась, когда я давно перестал в неё верить... И самая-самая вкусненькая, да.
Последние слова игриво прошелестели в самое девичье ушко, прежде чем самые сладкие губки на свете накрыл новый поцелуй - долгий, головокружительный, медленно, но верно пьянящий и зажигающий кровь. Дорожка лёгких и горячих касаний прошла по запрокинувшейся с готовностью шейке, плечам, а широкий не по размеру ворот просторного халата с готовностью раскрывался, расширяя горизонты возможностей и открывая новые территории восхитительной молочной кожи, созданной исключительно для того, чтобы её ласкать и нежить.
...Пока наконец тяжёлая махровая ткань не упала грузно на пол за ненадобностью и не была отброшена куда-то подальше. А освободившаяся от ставших в одночасье такими неудобными ненужных покровов пара не ощутила приятную и многообещающую прохладу шёлкового постельного белья.
Это было, как когда два зеркала поставишь друг напротив друга - бесконечный, чарующий, головокружительный зеркальный коридор. Коридор из взаимно отражающихся ощущений. Она чувствовала его, он чувствовал её - бесконечная лестница вверх, на пути к блаженству, бесконечное погружение снова и снова в бездонную лагуну страсти - но не напористой и безудержной, а мягкой, заставляющей всё тело трепетать от своей обволакивающей ласки. Из этого источника не напьёшься. По крайней мере, пока полностью не исчерпаешь все свои силы. А энергии у искусного баюна, прислушивающегося к телу возлюбленной и открывающего для неё всё новые грани чувственного удовольствия и у спортивной русалочки, впервые нырнувшей в доселе неизведанный омут - было более чем достаточно. Разве хватит одной ночи двум только что обретшим друг друга влюблённым, чтобы насладиться друг другом сполна? Пусть усталость в конце концов возьмёт свои права - это ровным счётом ничего не значит...
Остановись, мгновенье, ты прекрасно - вот лучше классика и не скажешь, Мэтт был полностью согласен с героем, созданным гением немецкой поэзии, проснувшись утром. Ну, как "утром", и как "проснувшись"... Во-первых, тут справедливее всего действовало правило "когда проснулся, тогда и утро". Осенняя пасмурность была деликатна и не особо-то старалась будить хозяина замка светом белого дня. Посему Мартовский с великим трудом разлепил сонные вежды... не будем говорить, когда, потому что на часы он сейчас хотел смотреть меньше всего. Во-первых, чтобы не быть шокированным, а во-вторых, и это главное - тут, под носом зрелище ждало гораздо более приятное. Рыженькая солнечная макушка, и тонкий аромат волос, посапывание хорошенького носика и самое уютное тепло, которое только может ощущать тело - тепло обнажённой любимой, спящей у тебя на груди - настоящий пир для почти всех органов чувств. Последнему достанется чуть позже, когда макушка зашевелится, откроются сонные глазки, а губы растянутся в бесценнейшей улыбке и ты сможешь вновь ощутить вкус их поцелуя, по которому успел соскучиться, за время сна... Но пока довольно и того что есть - и осознания того, что ты не хочешь, чтобы это прекращалось.
В одном Мэтт был точно уверен, и уверенность эта росла с каждой секундой наслаждения волшебством у него на груди - эту девушку он от себя уже ни за что не отпустит.
Его рука провела по выглянувшему из-под одеяла сахарному плечу, и баюн крепче прижал к себе завозившуюся во сне любимую.
- Ангелочек... - ещё раз тихо-тихо шепнул он имя, которым за эту ночь назвал ещё бессчётное количество раз. И будет называть так всегда. Она и есть его Ангелочек. Маленькая хранительница его огромного, как бегемот, счастья.

Отредактировано Матвей Мартовский (22-07-2018 01:07:16)